Из рода волхвов. Мирослава Раевская
небрежно заброшено на лошадь, они двинулись к выходу из чащи. Звана с любопытством поглядела на него и спросила:
– Ежели в деревне оборотень завелся, то, стало быть, и ведьма там есть? – она нетерпеливо дернула поводья, и лошадь недовольно фыркнула на хозяйку. – А ловить мы её будем, командир?
Вацлав насмешливо хмыкнул в ответ на девичьи слова:
– А не маловата ли ты с ведьмовскими отродьями сражаться? Да если б не я, тебя эта животина по всему лесу бы за собой на цепи протащила!
– А ну замолкни, рыжая пакость! Тебя вообще спросить забыли!
Она, раздраженно нахмурившись, на ходу сорвала с ели пару шишек и бросила в его сторону. Юноша, впрочем, без труда увернулся ото всех, – только весёлые зелёные глаза его сверкнули в ночной полутьме. Ян глянул на них через плечо, едва сдерживая желание заткнуть нос, потому что тело волколака лежало прямо позади него и смердело так, словно они только что из выгребной ямы вылезли. И он бы с превеликой радостью сбагрил его на кого-то из своих неуемных воспитанников, но гордость командира Громового взвода велела держать лицо.
– Рано вам ещё к ведьмам лезть, – сказал он, стараясь дышать через раз. – Знаю я, где эта нечисть обустроилась. Но пойду к ней сам. А вы…
– Лезть никуда не будем, обещаем, – улыбнулась Звана, но в хитрых глазах её вопреки всем словам тлел непокорный огонёк.
Вацлав активно замотал головой, увернувшись от очередной брошенной в него шишки, однако его бесстыжее лицо, усеянное веснушками, доверия не внушало никакого.
– Если узнаю, что вы дёрнули куда из избы, – весь следующий месяц на охоту ходить не будете. Я понятно выражаюсь?
Лица юных волхвов тут же посерели от недовольства, но пререкаться они более не решились. Как бы сильно им не хотелось утолить общее любопытство, но перспектива просидеть весь просинец в казармах, слушая ворчливые нотации жреца Перуна, радости никакой не вызывала. А потому пришлось повиноваться – приказ есть приказ.
Оставшийся путь до деревни проделали в тишине, а смердели так, что вся живность в округе разбегалась в ужасе. Но, к счастью, до Ельников уже было рукой подать. Сперва в глаза бросились редкие огни, а после за сугробами стали виднеться и покосившиеся хлипкие избушки, которые подпирали друг друга, как подвыпившие товарищи. Только дом старосты высился над остальными, словно воевода над дружиной. У входа в деревню они спешились и дальше вели лошадей под уздцы. Улицы были пустыми, но каждый из них отчётливо чувствовал взгляды в свою сторону, – местные с опасливым любопытством поглядывали на них из окон. Но ни один не решился выйти навстречу. Видимо, одного вида взбесившегося волколака им хватило с головой.
Людские предрассудки – вещь ужасающая, особенно когда к ней приплетается страх перед неизведанным. Громовой взвод был последним оплотом, стоящим на защите человеческого мира от чудовищ, которые вот уже на протяжении трёх столетий сеяли хаос по всему континенту, подобно полчищам саранчи. Они жрали всё на своем пути, истребляли