Дорога на Стамбул. Часть 2. Борис Александрович Алмазов
на чайник, рукомойника ,висящего на ветке огромного корявого дуба, когда далеко и, совсем не страшно, хлопнул первый выстрел. Звук был таким слабым, что семилетняя младшая сестренка Петко – Радка, не обратила на его внимания. Она держала полотенце для Осипа и смотрела на него снизу вверх, сияя крупными, будто кукурузные зерна зубами. Правда ,Осип про себя заметил, что зубов еще явный некомплект, однако два передних резца уже торчали как у зайчонка , а за ними поспешали и другие, сменяя молочные.
– Плевать-то удобно ? – спросил он девчонку.
– Как во? – не поняла она.
– Вот так во! – сказал казак и, к ее полному восторгу, далеко цыкнул струей воды сквозь зубы, когда полоскал рот.
Он успел утереться, повесить полотенце Радке на шею и нажать пальцем ее курносый нос, когда далеко –далеко раздался этот, непривычный здешним местам, хлопок. Казак скорее почувствовал, чем услышал его.
– Сполох! – закричал он, бросаясь в дом за винтовкой. И уже передергивая затвор, во дворе, крикнул второй раз. – Тревога! В ружье!
У вросшей в землю церкви мальчишка колотил в деревянную доску, в домах закричали, созывая детей женщины, где то заголосила старуха. Прихрамывая, Осип бежал по улице и примечал ,что паники нет. Мужчины ,выбегая из дворов, не мечутся как потерянный скот, а бегут точно к местам сбора, на ходу поправляя патронташи.
А в горах уже пошла перестрелка, и гулкое эхо многократно принялось повторять каждый выстрел.
– Вестовые пошли? – крикнул Осип, гусару, который, бережно поддерживая перевязанную руку, шел на выстрелы.
– Пошли! Аллюр три креста!
Осипа догнала телега, с плотно сидящими в ней, милиционерами. Его подхватили и втиснули боком. Возница нахлестывал лошаденку и та неслась вскачь, благо ехать было недалеко.
У третьей баррикады уже полностью стояли по номерам оборонцы. Деловитый прапорщик, расчехлил картечницу и водил стволом, примериваясь к стрельбе.
Несколько милиционеров побежали вверх в горы от дороги по тропам, где были заготовлены груды камней.
Вторая линия обороны тоже изготовилась к бою. Болгары лежали, так как им предписывали русские добровольные инструкторы. Осип успел только крикнуть одному русскому солдату, чтобы он лег на тот край, где только белели рубахи болгар, правда подумал ,что не знает каков этот солдат в бою и может вместо поддержки, сам труса спраздновать, хотя, ежели даже и трусоват, то тут посреди болгар будет стараться изображать храбреца.
Когда Осип доковылял до первой линии, то нога у него болела так, будто ее выворачивали из бедра .
– Ну, что тут? – спросил он, с облегчением , падая в цепь за укрытием.
– Все благополучно, – сказал невозмутимый болгарин, задумчиво грызя травинку, – Слава Богу…
Осип невольно покосился и внимательнее посмотрел на этого здоровенного мужика, в огромных ручищах которого Бердана № 2 выглядела тросточкой.
– Что благополучно то? Вон перестрелка идет какая…
– Нет.