Дорога на Стамбул. Часть 2. Борис Александрович Алмазов
с восточной равнинной стороны, откуда шла дорога на Плевну, западная окраина села упиралась в горы, что теснились по сторонам узкой дороги, и другого подхода к селу с горной, турецкой стороны не было. Цепким глазом разведчика Осип наметил несколько прекрасных позиций, где небольшое число защитников села могло, если не остановить противника, то хотя бы задержать его пока жители успеют разбежаться, спрятаться или дождаться пришедшей со стороны Плевны, от русских позиций, помощи.
Преодолевая смущение, он поговорил с офицерами, лежащими в соседних домах у болгар и с теми, что уже ходили и собирались на площади в ожидании почты, и все сошлись на том, что нужно подсказать болгарам насчет организации ландмилиции. Но когда он сказал об этом Петко – оказалось, что милиция в селе уже есть. В ней состояло человек двадцать парней и мужиков, вооруженных старыми турецкими ружьями и кинжалами. Они с готовностью выстроились на площади, когда Осип сообщил болгарам, что из полка привезли трофейное турецкое оружие.
Принаряженные: в постолах и чистых онучах, белых рубахах, подпоясанных широкими красными поясами, они были очень торжественны. И уже нашелся сразу какой-то пехотный унтер, который начал их строить и обучать ружейным артикулам. Болгары старательно топтали пыль новыми постолами и пытались показывать разгокалиберными турецкими ружьями штыковые приемы.
Осипу сразу припомнилась Ловча и тот отряд ловченской милиции, который полег в первые минуты, как только вернулись турки. Из тоскливого оцепенения, с которым он смотрел на марширующих милиционеров и русского унтера вдохновенно выкрикивающего «На ле-ву! На пра- ву!», его вывел Трофимыч.
– Зеленов! Че ты раскрылился как шульпек на солнце! Дураков, что ли, не видал? Давай принимай команду! Гони ты этого пехтуру в три шеи!
– Иди отседова! – погнал он пехотного унтера. – Твои артикулы им не надобны. Осип, примай команду.
Казак прежде всего сбил с болгар парадную торжественность, тем что приказал, без всякой милости, свалить в кучу, старинные мушкеты и ятаганы. И каждому выдал по новенькой винтовке из тех, что привез Трофимыч. Но болгарам было трудно отказаться от романтического настроя, тем более что на площадь высыпало все село, а из церкви пришел священник с крестом и Евангелием.
Милиционеры принимали оружие, становясь перед Осипом на колени, целовали винтовки и прикладывались затем к Евангелию и кресту.
– Мы готовы умереть! – торжественно провозгласил болгарин лет пятидесяти, воинственно вздергивая, седыми усами и поднимая над головой винтовку. Два турецких пистолета торчали у него за широким поясом на объемистом животе .
– Да умереть то не штука! – вздохнул Трофимыч, который, вероятно, с той же что и Осип неловкостью, наблюдал этот патриотический порыв, который наверно полгода назад захватил бы и казаков, а теперь они переминаясь с ноги на ногу, никак не могли придумать что-нибудь такое, чтобы остановить это эффектное зрелище.– Ежели, так дале пойдет ничего, окроме