Дорога на Стамбул. Часть 2. Борис Александрович Алмазов
притащила несколько охапок сена и, было, сунулась положить его в кормушку, но конь так подкинул задом и ударил копытами в стену ,что вся конюшня затряслась. Осип выхватил ее чуть не из под самых смертоносных копыт.
– Не смей сюда ходить! – закричал перепуганный Петко. – Близко, чтобы коню не подходила!
Но Радка и сама перепугалась и даже не плакала со страху, а только хлопала своими огромными иконописными глазищами.
– Не конь, а шайтан какой-то!
– Ну, вот пусть и будет «Шайтан», – засмеялся Осип. – Ничего. Обратаем.
– Нашли что подарить! – бурчал Петко. – Башибузук турецкий, гашишом обкуренный, да и только.
– Это он со страху. Он сам боится… Ступайте с Богом, а то он никак не успокоится…
Осип не стал надоедать коню, а стал размеренно и неторопливо прибираться в конюшне. Подмел полы, сложил в копну сено. Принес воды и поставил ведро так, чтобы конь видел его, чувствовал запах, но не мог до воды дотянуться.
Конь затих и только всхрапывал изредка, да косил на казака фиолетовым глазом.
Казак не подходил к деннику близко и не смотрел коню в глаза, памятуя, что для животных прямой взгляд – знак угрозы. Он двигался медленно, не делая резких движений, потому что стоило ему звякнуть ведром или плеснуть водою – конь всхрапывал и начинал бить копытом.
Привычная работа, без которой Зеленов не обходился вот уже несколько лет, считая с 71 года, когда готовился сам и готовил коня Ваську к срочной службе, вернула ему то спокойное душевное равновесие , в коем он бывал прежде всегда, когда чистил или обихаживал коня. А прохлада и сумрак конюшни разбудили давно забытую радость, которая когда то, в Собеновской – обычно переполняла Осипа.
– Ну, вот и коник у меня теперь есть. Вот и нога болеть перестает…И от турок отбились и жив – Слава Тебе, Господи… Да еще какой … Таких то красавцев поискать! А ты ко мне привыкнешь… Я брат тоже – сирота.
Осип старался говорить монотонно, чтобы ровный звук голоса успокаивал нервное животное.
"Служба ли, матушка, что ты надоела, Али занедужил казак удалой…– запел он тихонечко.– Да вот и,что же ты головушку буйную повесил , Али захромал вота, да твой конь гнедой…"
– Вот и мы с тобой так то. Все хорошо , а мы с тобой не веселы! – сказал Осип коню. Конь прядал ушами, вслушиваясь в слова незнакомой речи…
"Коник, мой добрый, он службы не боится,Он здоров и весел, вота громко ржеть…
Он здоров и весел, да вот он, громко ржеть , Ай, да, вот копытою об земельку бьеть…
Ай да конь копытой, вот он, землю бьеть , Ай да вот до камушка достаеть…"
2. Заскрипела осторожно отворяемая дверь конюшни. Осип оглянулся. На пороге стояла Радка.
– Батюшки мои! – всплеснул руками казак. – Чья же это красавица будеть такая? Принцесса заморская, подводного царя дочерь, да и только!
Радка, в полном сознании своей неотразимой красоты, не могла сдержать широченной улыбки, в которой светились редкие новые зубы. Она была разодета в кружевную кофту, в пестротканую юбку, в какой – то немыслимый кафтанчик, на голове