Мама кукол. Майя Эдлин
«Пиратский фрегат» встретило девушек ароматом сдобы и корицы. Лиля приветливо похлопала по плечу скульптуру Посейдона, которая венчала барную стойку, выполненную в форме носовой части корабля. Ходили слухи, что Посейдон в свои лучшие годы украшал нос настоящего пиратского фрегата и именно в память о тех славных временах на глаз ему кто-то натянул пиратскую повязку. Трезубец был давно утерян, поэтому в руке периодически сменяли друг друга предметы, часто малоподходящие богу морей: бутылка лимонада, весло, школьная указка, свернутый журнал, скалка, пустой рожок от мороженого. Сейчас, например, Посейдон с грозным видом сжимал в руке мухобойку.
– Есть тут кто? – прокричала Лиля, похлопав ладонью по барной стойке. – Негоже заставлять своих клиентов умирать от голода.
– Минуту, – раздался приглушенный мужской голос из подсобки. – Уже иду.
Нина вынула из недр сумки любимую раритетную «Лейку» и сделала снимок одноглазого Посейдона – грозы мух.
– Бедняга, – спрятала она фотоаппарат обратно в сумку и улыбнулась подошедшему к барной стойке мужчине. – Разве можно так фривольно обращаться с богами?
– Он не против, – пожал плечами хозяин пиратского кафе, – иначе бы давно закидал нас молниями.
– Такое практикует Зевс, а не Посейдон, – ответила Лиля и по привычке взяла со стойки меню, которое знала наизусть.
– Вас сегодня двое? – уточнил мужчина.
– Нет, мы сегодня полным составом, поэтому нам четыре порции картошки, три из них с рыбой, два молочных коктейля, один лимонад и чай с какими-нибудь травами… поароматнее.
Лиля улыбнулась и вернула меню на место.
– Листья черной смородины были бы очень кстати.
– Проще простого, – улыбнулся в ответ мужчина.
Сделав заказ, девушки прошли в глубь кафе и уселись за любимый столик в дальнем углу.
Нина бросила сумку на пол рядом со стулом и пробежалась глазами по стене, увешанной старыми фотографиями города, которые могла бы нарисовать по памяти. Взгляд задержался на огромной картине, занимавшей бо́льшую часть стены. На ней были изображены три длинноволосые безглазые девушки с человеческими торсами и змеиными хвостами. Полулюди-полузмеи, прекрасные и ужасные русалки местного озера, – самая знаменитая из всех легенда городка. В девятнадцатом веке их прославил местный художник Савелий Рямизев, написавший серию картин с диковинными созданиями, которых называл русалками озера Тихое. Создания на его полотнах больше напоминали людей-змей, чем русалок в их привычном представлении, но именно такое незаурядное видение принесло Рямизеву известность. Он обрел славу не только на родине, но и за рубежом еще при жизни. Его картины выставлялись в самых крупных музеях мира, за ними охотились самые именитые коллекционеры. Говорят, у Ивана Морозова было как минимум четыре картины Рямизева. Как бы то ни было, одно известно наверняка – первая из работ Савелия Рямизева уже больше века висела в «Пиратском фрегате», подаренная самим художником