Огнем и вином. Хроника третья. Валентин Никора
чешуе снижающегося ящера черные пятна ожогов от химических реактивов, являя их миру как духовные раны.
Дракон же, спускавшийся в самое логово Мары, обливался потом и не столько от цепенящего страха, сколько от усталости. Еще бы, ведь до сих пор ему ни разу не приходилось катать на собственной спине такую разношерстную компанию. Особенно его донимало поведение самого крупного пассажира, того самого, которого богатыри уважительно величали дедом Йогом. Впрочем, законный супруг Яги действительно разошелся не на шутку.
Вначале полета его мутило, но, вцепившись когтями лап, пробив при этом чешую змия до крови, и мужественно переборов накатывающую волнами тошноту, деревянный страдалец томным голосом потребовал для поддержания воинского духа бочку пива. Колдунье пришлось уступить. И теперь хмельная, но могучая кучка героев, обнявшись и, время от времени, перекидываясь ставшей сакральной фразой: «Друг, ты меня уважаешь?!» – пыталась вразнобой орать похабные песни.
Княжич уже открыто пытался обниматься с Василисой, на что девушка фыркала и закатывала глаза. Иван Песий Сын как-то странно поглядывал на лягушку, словно размышляя о том, сбросит ли заколдованная принцесса с себя эту склизкую пупырчатую кожу, если ее поцеловать, или нет. Но, главное, не окажется ли царская дочка страшнее зверя Индрика? А то ведь так уже бывало. Это только в сказках под заклятие попадают самые красивые да целомудренные, а в жизни задумает какой-нибудь родитель дурнушку-дочь выгодно замуж сплавить – и на тебе – царевна-лягушка. Знатные отпрыски с ног собьются, стрелы пуская, да по болотам невест разыскивая, а в награду вечно получают какое-нибудь пугало…
Кот, которому сильно не нравился человеческий интерес к его любимице, пыжился, шипел в усы и демонстрировал полное презрение к загулявшим богатырям. Лихо Одноглазое, братаясь с княжичем, все время пытался выяснить у богатыря, видел ли он марогорскую ночь в июле, когда в редких колках, раскиданных по склонам утесов, вспыхивают колдовским огнем цветы папоротника.
Глядя на все это, баба Яга сгорала от стыда. Она единственная, не считая дракона, была трезвой и отчетливо представляла, куда и зачем они отправились. Обхватив седую голову руками, старуха тихонько покачивалась из стороны в сторону. «И за что же я люблю всю эту шваль подзаборную? Вот ведь сестры – прикинулись богинями смерти – им и тащат еду, их боятся и ублажают. А я все сама, все своими руками. И муженек мой ничем не лучше людей – лишь бы шары залить да покуролесить… Когда же это кончится? Неужто и бессмертие можно пропить?» – задавала себе колдунья риторические вопросы, но не находила на них ответа. Тяготило Ягу и странное исчезновение внука. Хрустальный шар показал, что Илья умчался на Зализном Вовке добывать меч Лютобор. Это входило в планы Яги. Договоренность с волком была. Но к упырям в плен Яга Илью отсылать не собиралась. Яга замышляла стравить Лютобора и Мару. А, кроме того, поддержка магического оружия в ходе предвыборной кампании была бы неоценима. Но все складывалось совсем не так, как предполагалось. Илья должен был попасть