Сделать шаг. Татьяна Скороходова
с лавки, я бросилась вверх по лестнице, к жилым комнатам. Взлетев по ступеням, замерла в темном коридоре, всмотрелась Взглядом.
Здесь, совсем рядом, за этой стеной. Дымка страха, боли и тьмы медленно, неспешно пульсировала, извивая щупальца, я едва не попятилась, когда увидела силы, которые привёл в действие враг. Ругнувшись про себя на липкий, мерзкий холодок, который свернулся клубком под ложечкой, я распахнула дверь.
Полный молодой мужчина жался к стене, не сводя безумного взгляда выпученных глаз с кровати. На постели разметалась рыжеволосая девушка, отпечаток смерти на мертвенно-бледном лице ясно говорил, что жизнь уходит, уходит безвозвратно.
Я оценила врага. Тварь, что сидела у ложа больной, была готова убить, чтобы вырвать из лап Нави мертвую. Спасти рыжеволосую, отдав Жрице первого встречного, на кого колдун пошлёт…
Худощавый тип в белоснежной рубахе и кожаных штанах поднял на меня странные светло-серые глаза, бровь поползла вверх, чётко очерченный, чувственный рот искривился в ухмылке. Пепельные волосы, небрежно собранные в хвост чёрной лентой, растрепались и длинными прядями падали на скуластое лицо хищника.
– Тебя не звали, веда. Это мой приработок, – процедил тип.
Мерзавец отвернулся, более не обращая на меня внимания, и продолжил чёрное дело. Самое что ни на есть чёрное. Черные не бывает.
Я прерывисто вздохнула. Тёмная дымка клубилась над постелью, сворачиваясь и разворачиваясь, как огромная змея, кольца вершили медленный страшный танец, ввергая меня в состояние ступора. Рано или поздно наша встреча должна была состояться. Сколько раз я в отчаянии смотрела, как тьма забирает очередную дань! Колдун не лечит, он перенаправляет болезнь другому, чаще всего первому встречному. Просители догадываются, но предпочитают делать вид, что ничего не знают. Жизнь родного человека всегда дороже неизвестной жертвы. Я уж не говорю о себе, любимых. Страшный договор со Жрицей позволяет колдуну изгнать болезнь, но требует кровавую ответную жертву. И тогда уже не спасти и не помочь. Человек обречён. Сухота, порча, лихоимка – страшные лики дела рук колдунов. Те, кто выжил при помощи колдовских чар, ещё при жизни превращались в нелюдей. Исцелённые сходили с ума, страдали от похоти, спивались, беспричинная злость и ненависть ко всему сущему сжигала их изнутри. Или нападала такая тоска, что в реку или с обрыва. Несчастные родные, разрушенные семьи и даже гибель близких – плата за вызов судьбе. Смерть взамен давала лишь пару-тройку лет неполноценной жизни, но люди, как всегда, делали выбор в пользу отсрочки приговора любой, даже такой страшной ценой. Правда, об этом колдуны предпочитали не говорить, а те, кто прибёг к их помощи, тоже помалкивали. Я это знала, как никто другой…
Я вскинула руку, сплела пальцы и ударила. Змея выгнулась, как разъярённая кошка, ринулась в атаку. Колдун стремительно обернулся, выставив руки вперёд, бросил заклятие. Меня отшвырнуло, впаяв в стену, но я устояла на ногах и ответила со всей силой, на какую была способна. Радужное облако