Система-в-себе. Григорий Неделько
давила к низу и выворачивала наизнанку гигантская сила; перед глазами замелькало. Он успел бросить взгляд на монитор К-джипиэса (космо-джипиэса) и увидел там нули… сплошные нули… ничего, кроме нулей…
Что же получается?… Космического отрезка, которым они двигались, не существовало на самом деле?! Абсурд!.. бред!..…Или?…
Удивляться не оставалось м очи.
– Не хочу умира-ать, а-а-а!..
Далее – оглушительный грохот, будто внутри, в сердце и сердцевине корабля, прогремел взрыв, что не признаёт рамок, подобий и измерений, взрыв, заставивший людей мгновенно оглохнуть…
– У-уми-ира-а-ать!..
…и потерять сознание.
Вспыхнуло ослепительное светло-фиолетовое сияние; оно, однако же, осталось для них незамеченным.
Затерявшийся в поразительном громадном сполохе, корабль вначале слился с ним, а потом пропал из виду.
Всё кончилось; никто не знал как, но кончилось. «Второй» дрейфовал в открытом космическом пространстве. Космолёт спал, штурвал – спал, экипаж – спал…
Первым очнулся повар Пётр Емельяненко.
– Что случи… О-о, чёрт! Голова раскалывается хуже переспевшего арбуза!.. – Превозмогая боль и пелену, застившую взор, он огляделся. – Что случилось?… Эй, ребята! Вы живы?!.. Капитан! Савельев! Лексус!..
Попеременно приседая на корточки и вставая, повар принялся тормошить одного лишённого чувств человека за другим. Наконец, благодаря умелым оплеухам Емельяненко очнулась Паршук, медсестра.
– В порядке? – любезно осведомился мужчина.
– Нет, – был ему честный ответ. – Как остальные? Что произошло?
– Не знаю, – озадаченно отозвался Емельяненко. – Корабль трясло-трясло, всё взрывалось-грохало… и потом вдруг перестало. И все в отрубе.
– Но живы?
– Капитан, Лексус, второй механик и оба охранника дышат, но приходить в себя отказываются. А тех я ещё найти не успел: похоже, нас, точно котят, разбросало по всему кораблю!..
Емельяненко, как истый джентльмен, помог даме подняться, и они вместе отправились осматривать звездолёт в поисках доктора Спиридонова, первого борт-механика Савельева, электрика, завскладом и прочих космонавтов.
Спиридонова они нашли безжизненно обвисшим на перилах замершей, подобно трупу, перемкнувшей, сломанной автолестницы; экипаж пользовался ей, чтобы быстро, удобно и безопасно перемещаться из КУ к жилому отсеку, камбузу, столовой, душу – и обратно. Спиридонов дышал, однако пробуждаться из забытья тоже «отказывался».
Тогда Паршук, вспомнив про аптечку, вернулась в КУ и с радостным облегчением обнаружила, что прикрученный к стене ящик цел (а случиться ведь, учитывая непредсказуемые обстоятельства, могло всякое). Она прикосновением открыла сенсо-дверцу, достала пузырёк с обыкновенным, но веками проверенным в боях нашатырём и вернулась к мужчинам.
Раскрытый пузырёк, сунутый под самый нос Спиридонову, к счастью, помог; хотя доктор не подскочил как укушенный,