Готамерон. Том II. Право на сталь. Андрей Цепляев
стал спорить, запихнув в рот целиком один из грибов. Вручив девушке арбалет и чехол с болтами, ополченец заковылял вглубь пещеры, туда, где был сухой песок. Там он рухнул на спину и уснул, едва успев пережевать гриб. Наблюдая за ним, Шанти подумал о доме. В этих горах громила был последней нитью, связывавшей его с Готфордом. Скорее всего, Фергус не раз патрулировал их улицу, проходя мимо уютной пекарни, в которой они с Ларсом месили тесто, чтобы испечь свежий…
– Хлеб, – вырвалось у него.
– Шанти, да сколько можно? Ты и впрямь нездоров, – прозвучал над ухом обеспокоенный голосок Анабель. – Что я могу для тебя сделать?
– Зачем ты напала на того наемника?
Она не ответила. Шанти почувствовал, что девушка заключила его в объятья. Потом положила голову ему на плечо. Он обнял ее в ответ, ощутив приятное тепло.
– Ты плачешь? – спросил он, услышав в темноте тихие всхлипы.
– Вот еще! Это дождь.
– Надеюсь, он никогда не закончится, – натянуто произнес Шанти. Ему было приятно, что Анабель сама разрушила преграду, которую выстроила со дня их знакомства. Сейчас она была ближе, чем когда либо. Ни сарказма, ни злости, ни холода. Только тепло ее тела.
– Почему ты на это надеешься? – спросила девушка.
Крестьянка подняла голову, и с удивлением посмотрела на него.
– Иначе мы все умрем. Волки найдут нас по запаху.
– Наемникам не нужны волки, чтоб выследить нас. С этой стороны гребня есть только одна тропа. Ее сложно пропустить, но ты не волнуйся. Мы выберемся.
Шанти хотел сказать, что не волнуется ни о чем, когда она рядом, но промолчал. Фергус и Анабель почему-то считали, что он бредит, вот только ему так не казалось. Он все прекрасно понимал. Иногда его сознание и впрямь улетало куда-то, чаще в пекарню, но с тех пор как они укрылись от дождя, видения ослабли.
– Мне уже лучше, – прошептал он, прижавшись щекой к ее лбу. – Скажи честно, зачем ты так хочешь уплыть с острова? Неужели это место кажется тебе таким мерзким?
– Опять вопросы?
Он уже готов был пожалеть о своих словах, но Анабель снова его удивила. Крестьянка не стала угрожать или острить. Вместо этого она уткнулась щекой ему в плечо и прошептала:
– А как ты думаешь? Не осталось ничего, Шанти. Родители исчезли. Друзья ушли навсегда. – Она помолчала и произнесла шепотом нараспев: – В старом доме у ручья в живых осталась только я.
– А как же Оливер? Вы могли пожениться. Ты могла стать свободной. Разве не этого тебе так хотелось?
– Мы по-разному представляем себе свободу. – Ее голос на мгновение потяжелел. – Давай не будем об этом. Нам нужно отдохнуть.
Она сидела рядом, подобрав ноги, держась за его полное тело, как богачи держатся за подушку. В какой-то момент ему показалось, что она задремала. Он решил проверить и приподнял голову. Два карих глаза были устремлены на завесу дождя. Фергус спал как убитый, храпя на всю пещеру. Он едва мог разговаривать от боли и усталости. Анабель же пригрелась у него на груди, словно генетта, и глаз не сводила с тропы