Дети Божии. Мэри Дориа Расселл
Так что Джон ожидал увидеть «апартаменты» Сандоса находящимися в идеальном порядке.
– Всякое духовное просветление начинается с аккуратно застеленной кровати, – провозгласил Кандотти, широким движением руки указуя на беспорядок. Нахмурясь, он посмотрел на Эмилио. – Выглядишь ты хуже некуда. И когда же тебе удалось поспать в последний раз?
– Примерно пятнадцать минут назад. Но тут ко мне завалился один шилозадый старый друг и разбудил меня. Тебе кофе или еще чего-нибудь? – Поднявшись, Эмилио подошел к крохотной кухоньке, открыл буфет и достал оттуда банку с немолотыми кофейными зернами, которыми и занялся, повернувшись спиной к Кандотти.
– Не надо. Сядь. И не будем менять тему. Когда ты спал до этого?
– Отказ памяти. – Сандос убрал кофе в буфет, хлопнул его дверцей. И вновь осел в кресло напротив гостя. – Только не надо заботиться обо мне, Джон. Я терпеть этого не могу.
– Джулиани говорил, что у тебя ужасно болят руки, – продолжил Джон. – Я этого не понимаю. Раны ведь зажили! – воскликнул он, указуя на Сандоса взглядом обвинителя. – Так почему же они еще болят?
– Как сообщают надежные источники, мертвые нервы негативно влияют на центральную нервную систему, – выпалил Сандос с неожиданно едкой интонацией. – Мой мозг волнуется, так как мои ладони давно ничего не сообщают ему. Он разумно полагает, что у моих рук какие-то неприятности и потому, как шилозадый старый друг, требует внимания к ситуации, прилично досаждая мне при этом! – Сандос на мгновение уставился в окно, пытаясь овладеть собой, a затем посмотрел на Джона, невозмутимо внимавшего очередному взрыву из знакомой ему долгой последовательности. – Прости. Боль утомляет меня, понял? Она приходит и уходит, но иногда…
Выждав мгновение, Джон договорил за него всю сентенцию:
– Иногда, когда она приходит, ты боишься, что она уже никогда не уйдет.
Эмилио не стал возражать:
– Искупительная сила страданий, если судить по моему собственному опыту, существенно преувеличена.
– Идея, на мой взгляд, скорее приличествует францисканцам, – согласился Джон, и Эмилио рассмеялся, а как было известно Джону: тот, кто сумел рассмешить Сандоса, мог считать, что дело его сделано наполовину.
– И как долго длится приступ на сей раз? – спросил он.
Сандос не стал отвечать, взгляд его обратился в сторону:
– Легче бывает, когда работаешь, концентрируешься на чем-то. – Он посмотрел на Джона. – Сейчас я в порядке.
– Но чувствую себя так, будто меня изметелили от ушей до пяток. Хорошо, – проговорил Джон, – я предоставлю тебе малость отдыха.
Шлепнув ладонями по бедрам, он встал, однако же не ушел, а подошел к звукоанализирующей аппаратуре, размещенной вдоль стены фасада напротив лестницы. С любопытством осмотрев ее, он непринужденно произнес:
– Вот, понимаешь, решил заглянуть к своему новому боссу… Конечно, если только ты уже не нанял папу.
Закрыв глаза,