Один процент надежды. Елена Венедиктова
чтобы потом говорить себе, что, в принципе, я все-таки что-то сделала для своего несостоявшегося счастья. Как я и полагала – «абонент» был не доступен.
Когда мы вернулись на базу, было уже далеко за полночь. Все сразу отправились спать, и мой замечательный друг Рубен тоже. Мне не к кому было припасть к плечу и покаяться. Я тихо сидела на берегу и молча глядела как волны стирают следы на песке, словно ластиком. Вот было бы так в жизни, взяла ластик, несколько движений и стерла боль из сердца вместе с этой проклятой любовью. Ничего не хочу больше, ничего…
Я плакала, и тихо прощалась с Женькой, зная, что моё глупое враньё он не простит никогда. Только не лги мне, часто повторял он. Но ведь, сегодня, мы оба выглядели не лучшим образом. Я «уехала полоть грядки» на семейной даче, а он вместо «тренировки» – поёт в ресторане. И это было похлеще измены. Тысячи раз повторенное, как ему медведь наступил на ухо, Женька всегда исчезал, когда на наших корпоративах мы начинали передавать друг другу микрофон. Но каким изощренным обманом теперь выглядело его неподдельное восхищение мной, когда я, выучив пять аккордов на гитаре, сочинила две песни. И пусть гитара через месяц уже пылилась на шкафу, о моих «музыкальных успехах» с Женькиной помощью знали все: друзья, родные, соседи. А он оказывается – поёт! И все его отлучки вечерние, это не футбол и не баня с друзьями, это в сто, нет в тысячу раз хуже. Обманщик. И я разрыдалась от жалости к себе.
Плакала так, что не услышала, как тихо подошёл Рубен. «Ну, теперь рассказывай, подруга», – и он протянул мне фляжку с коньяком. «Что рассказывать?» – я попробовала создать невозмутимое выражение на лице, но дрогнувший голос предательски выдал меня. Да и Рубена трудно, почти невозможно, было обмануть: все мои уловки с невозмутимостью он испробовал на себе ещё в детском саду. Поэтому, продолжил: « Всё рассказывай, это же не я весь вечер вёл себя как Жанна Д Арк перед сожжением. Давай, давай… ты его любишь, он тебя – нет».
– К-кто? – я от неожиданности чуть не свалилась с лавочки, – Кто меня не любит.
– А я знаю? Вот сейчас ты и прояснишь ситуацию. Мы конечно давно не виделись, но я думал, что у
тебя всё хорошо. Да и ты писала, что делаешь успехи на личном фронте. Или врала?
– Нет, не врала, – коньяк действительно подействовал, и мне удалось даже выдавить из себя
несколько слов. – Всё и было хорошо, всё у меня было … до сегодняшнего вечера.
– А-а-а, – протянул Рубен, считая себя знатоком женских душ. Или, по крайней мере, одной женской
души,– Я понял, тебя тронула эта ресторанная история настолько, что стало жалко бедного парня?
– Мне себя жалко, – честно сказала я, больше самой себе, чем Рубену.
– Ленка, я тебя умоляю, ведь это же всё было придумано для вас дурочек. От первого до последнего
слова. Он же актер первостатейный, неужели ты не заметила. Ты ведь видела, как толпы красавиц
ринулись его защищать и жалеть.
– Постой, а сам? Ты же приглашал