Призрачная деревня. Юлия Михалева
из-за коровы отпустила, снова подумалось про Любку. Яшка усмехнулся, засыпая, удобнее устроил руку под головой – и тут увидел кровавые губы, в пузырьках и комьях земли. Он дернулся и едва не вскрикнул – опомнился вовремя.
Весь день он изо всех сил старался гнать мысли о деревне, и приятный вечер тому помог. Но теперь им уже ничего не могло помешать.
Деревня на самом деле была: он видел её не только своими глазами, но и вместе с дедом, тому свидетелем, на карте. И пусть отец раньше говорил, что нет там никакой деревни, а дед даже её историю знал.
Хотя чем-то эта история внимание Яшкино и царапнула – что-то в ней нескладным почудилось – а она точно значила, что деревню эту, чёрт бы её побрал, он не выдумал.
Ладно, пусть так – но Яшка был там сегодня, а дед сказал, что деревни нет уже больше тридцати лет. И?..
Попасть в прошлое он не мог ну никак. Такое только в сказках бывает. Значит, пусть деревню и сожгли, но кто-то остался и со временем отстроился на прежнем месте. И те, кто там теперь жил, старались держаться особняком – ну так, ещё бы! Иначе советская власть снова с предателями разберётся.
Да, всё наверняка так и есть – но что делать с той жуткой женщиной?
Хотя, если так подумать – она бы вряд ли так впечатлила бы Яшку, если бы не давнишние Ванькины россказни. «Ведьма» – про себя передразнил Яшка приятеля. Наверное, с ней случилось несчастье: машиной какой, к примеру, лицо посекло и глаза выбило. Либо обварило чем. Да мало ли бывает несчастий?
И если Яшке в самом деле хочется одолеть эти детские страхи – и если он не щенок какой-то трусливый на самом деле – он снова пойдёт в ту деревню и расспросит о ней ту самую женщину.
Доводы были убедительны, а ощущение решимости – приятно. Яшка снова подумал о Любке и стал засыпать, и уже в полусне в голове прозвучал голос Ваньки:
– Не каждому и явится – только тому, до кого дело ей есть.
Назавтра у Яшки решимости не убавилось. Наоборот, при свете утра все былые переживания совсем уж нелепыми показались. Да только не смог он найти деревню. Зуб бы дал, что именно тут вчера околачивался, и что именно эта тропинка вчера изгибалась, переходя в дорогу – но сегодня ничего подобного не было: деревья стояли плотной стеной.
Яшка долго смотрел на лес, обводя глазами – до тех пор, пока не заметил, что в траве за стволами что-то поблёскивало. Протиснувшись между ними, Яшка наклонился и поднял обронённый им в панике колокольчик.
Страх, было отступивший перед доводами рассудка, сжал ледяными пальцами за самое горло, под рубаху прокрался, схватив за рёбра. Снова бросился Яшка к деревне – к своей Красной горке – на сей раз с колокольчиком.
Дома он бросил его на стол и жадно выпил воды – опустошил две кружки подряд, черпая из ведра.
– Что, гнались за тобой? – насмешливо спросила старшая сестра, Катька, отвлёкшись от чистки картошки.
– Угу, – буркнул Яшка.
Нет, всё же выходит – сон. В самом деле: о деревне он знал, уснул в лесу, как и в детстве – вот она и приснилась. Да ещё и отчетливо как – один в один, как прежде.
– Кать?
– Чего?
Катька,