Возвращение в Панджруд. Андрей Волос
и все до поры до времени пошло своим чередом: трубы заревели, залязгали удила в лошадиных зубах, зашатались, заныли обозные повозки, влекомые понурыми быками, затрепетали бунчуки на концах пик – и эмир Назр, горяча скакуна под алым ковровым чепраком, повел свое войско в дальний край.
Пыль встала в полнеба, а шум, лязг, ржание, скрип колес и топот копыт разлетелись до горизонта.
Впрочем, уже через час не было видно в мареве степи ни коней, ни всадников. Пыль осела, и тишина легла на зеленые весенние окрестности благородной Бухары.
Абу Бакр. Мятеж
Вечерело. Тени оплывших башен вытягивались, ложась на крыши кибиток, лепящихся изнутри городской стены к мощным стенам старой крепости.
В скучных местах время течет медленно.
Кухандиз – скучное место.
Прежде тут хоть десятка полтора всеми забытых узников бытовало, а когда эмир приказал братьев поместить, то всех бедолаг перекинули в Арк, в тамошние зинданы. Оно для них, может, и лучше – к судьям ближе, может, с кем и разберутся наконец – кому плетей, кому со стены полетать, кого, глядишь, и выпустят – на свете ведь всякое бывает.
Прежде хоть изредка оживление случалось, а теперь вообще как на том свете. Высокородные узники молчаливы – что с них взять, пацаны совсем. Сидят, прижухнулись, как птенцы. Думают, небось, как дело повернется, когда вернется эмир из похода. Может быть, прикажет выпустить их, как в праздники люди горлинок выпускают. А то, не приведи Аллах, еще что удумает.
Ох-хо-хо!
Живут царевичи в одном покое. У двери день и ночь стража. Окна узкие, не высунешься. А высунешься, так тоже рад не будешь – стена высокая, внизу ров, лететь до него и лететь. Коли крыльев нету, так шарахнешься, что и костей не соберешь.
Всем необходимым их повар обеспечивает – Абу Бакр. Прежде он гарнизон своим варевом окармливал, а теперь и для царевичей старается. Правда, царевичам продукты из Арка привозят. И готовит им Абу Бакр отдельно… да где же он, чертов сын?!
– Абу Бакр! – хрипло крикнул начальник стражи, сидевший на низком топчане, покрытом ветхим паласом. – Ты меня голодом хочешь уморить?!
– Иду, иду!
И уже через минуту начальник, помешивая щербатой ольховой ложкой в такой же щербатой глиняной миске, недовольно принюхивался к ее содержимому.
– Из чего он эту шурпу варит, мать его так! – буркнул начальник, откладывая ложку, и снова рявкнул: – Абу Бакр!
Повар опять высунулся из-за двери.
– Что?
– Ты из чего шурпу варишь? – грозно спросил начальник. – Почему всегда грязной тряпкой воняет?!
– Ничего не воняет, – возразил Абу Бакр. – Из чего положено, из того и варю. Вам – из ослятины варю, из требухи, а молодым князьям…
– Из ослиной требухи? – сдавленно спросил начальник караула, давя рвотный позыв. – Да я тебя!
– Шучу, шучу! Нормальный баран был… ну, может, староват маленько для казана… зато уважаемый!.. ему бы в совете муфтиев заседать.
Абу Бакр