Возвращение в Панджруд. Андрей Волос
покровительственно одобрил его слова начальник. – Кей-Хусрав убил Афрасиаба и начал крепость перестраивать. Что-то ему не понравилось, значит. А она возьми – и развались. Снова кое-как слепили – опять рассыпается. В третий раз принялись – никакого толку. Тогда собрали ученых со всех краев земли. Ученые посоветовались и так решили: возвести крепость по плану наподобие созвездия Большой Медведицы – на семи каменных столбах.
Начальник караула отложил ложку, двумя глотками допил из миски остатки шурпы и сказал сдавленно:
– С тех пор стоит как влитая.
– А еще говорят, тут ни один царь не умер, – поспешил вставить свое слово стражник.
– Верно говорят, – кивнул начальник караула, отдуваясь. – Ни один. Ни из язычников, ни из мусульман. Да ведь судьбу, братец ты мой, все равно не обманешь! Им бы сидеть тут и не высовываться. Они бы и горя не знали. Жили бы себе поживали. Но ведь иных не переспоришь. Как его время подходит, так ему непременно приспичит куда-нибудь ехать. Проси его, умоляй – как об стену горох. Неужели нельзя ради такого дела день-другой на месте посидеть? И все бы образовалось, и, глядишь, еще сто лет бы прожил. Так нет. Втемяшится ему переть куда-нибудь по какой-то там срочной его царской надобности. И вот такой тебе, понимаешь, подарочек: только приедет в другое место, тут же: бац! – и готово, шагайте за лопатами…
– Да уж, судьба – это не огурец настругать, – вздохнул стражник. – Если позволите, дядя, я тоже кое-что расскажу. Когда пришел час моему отцу…
Пока охранники неспешно заканчивали трапезу, Абу Бакр бросил в закипевший кумган добрую горсть мяты, поставил на поднос блюдо с жареным мясом, положил сверху пару лепешек, приткнул три пиалы и, взяв кумган в одну руку, а поднос в другую, направился к юным узникам.
Пройдя низким коридором, он вышел в полукруглый залец. Низкое солнце било в два щелеобразных окна, заливая ярким светом расположенные напротив резные двустворчатые двери.
Сидевший у дверей стражник Хатлух мирно спал, свесив бородатую голову на грудь и цепко держась во сне за древко стоявшей между ног пики.
– Тревога! – со всей дури рявкнул Абу Бакр.
– Что? – Хатлух заполошно вскочил, перехватывая пику и направляя острие на повара. – Кто? Кого?
(В караулке молодой стражник тоже вздрогнул и недоуменно посмотрел на начальника. «А! – тот безнадежно махнул рукой. – Все шуткует, шакал»).
– Кого! Того! – передразнил Абу Бакр, балансируя подносом. – Дай пройти! Совсем совесть потерял. Дрыхнешь на посту.
– А, это ты! – сказал Хатлух, вытер рот рукой и спросил недоуменно: – Ты что орешь?
– Да то! – озлился повар. – Двери открывай! Вот ты тут спишь, как у мамки под сиськой, а царевичи сбегут, что будешь делать?
– Царевичи-то не сбегут, – буркнул Хатлух. – А вот ты в следующий раз так заорешь – я тебя точно проткну, ишак ты безмозглый.
– Ничего, посмотрим еще, сбегут или не сбегут, – ворчал повар, осторожно