Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции. Юрий Бессмертный
простому «блуду» (sturpum)89, а также половой союз рабов – contubernium. Поучительно, что рабыня, вступившая в такой contubernium, именовалась uxor (жена)90, иными словами, даже половой союз рабов как бы вписывался в систему признанных (а не «тайных», как думает Д. Херлихи) форм брачных союзов.
Все это значит, что в правосознании позднего Рима моногамия отнюдь не представлялась единственно нормальной формой. И неюридический брак, и даже конкубинат не обязательно воспринимались в пейоративном ключе. По крайней мере вариант неюридического брака, описанный Модестином, выглядел в глазах современников как вполне достойный и признанный. Его никак не отождествишь с «незаконным» союзом. Таким образом, система понятий, применявшихся в позднеримское время для характеристики длительных половых союзов, отличалась от привычной нам христианской модели качественным своеобразием. В применении к этой системе нельзя говорить не только о моногамии, но по существу и о полигамии или полигинии, так как все эти три понятия осмысливаются лишь в сопоставлении друг с другом: «моральность» или «аморальность» позднеримской семьи не могут измеряться критериями иной эпохи91. Поэтому в известной реплике наследника императора Адриана (II в.) Элия Вера, адресованной законной жене: «Ясно, что я удовлетворяю свои страсти с другими: ведь понятием „жена“ обозначается почет, а не удовольствие», – нет нарочитой оскорбительности или «издевки»: просто Элий Вер исходит из представлений непривычного для нас типа92.
В рамках этих представлений не находилось даже слова, адекватного современному понятию «семья»93. Не было и такового явления. Примерно то же следовало бы сказать и о браке: привычный для нас смысл этого института лишь формировался; латинские понятия matrimonium, nuptiae, conubium могли в чем-то приближаться к нему, не совпадая, однако, по существу. Неудивительно, что заключение или расторжение брака в поздней империи (даже брака «юридического») происходило вне обычных для последующего времени рамок. Никакие официальные учреждения участия в этом не принимали: достаточно было присутствия семи свидетелей94. Условием создания полового союза считалось согласие тех, кто в него вступает, и тех, «в чьей власти они находятся»95.
Это условие, как мы увидим, вновь будет осваиваться в каролингское время. Аналогично при Каролингах будут восприняты заложенные уже в римском праве ограничения на половые союзы с родственниками до четвертого колена и санкции за супружескую измену для участников «юридических браков» (особенно жен). Позднеантичные традиции наложили свой отпечаток и на некоторые другие стороны раннесредневековой брачной практики, такие, как запрет мезальянсов, обычай заблаговременного выбора брачной партии (помолвка), разрешение для девушек очень ранних браков – с 12 лет96.
Переходя теперь с германским брачным традициям, отметим, что при всем их своеобразии они имели то общее с позднеримскими, что, как
Dig., 25, 7, 1; Dig., 25, 7, 4–5.
Ср.:
Ср.:
Dig., 24, 2, 1; Dig., 24, 2, 9.
Dig., 23, 2, 2.
Dig., 23, 2, 4; Dig., 25, 7, 1. Помолвки разрешались уже с 7 лет (Dig., 23, 1, 14).