Арсений Бабочкин. Повесть. Вячеслав Пешков
нельзя, – выругался здоровенный верзила и оттолкнул её назад.
– Игнат! Прошу тебя, не губи дитя невинное, отпусти ты его, – продолжила кричать женщина.
Щукин обернулся и посмотрел в сторону открытой настежь двери.
– Игнат, не губи ты нас, ведь ты знаешь, я всю жизнь на тебя работала, стирала, убирала, любую работу по дому выполняла, ведь упрека не было, – умоляла она.
– А ну пропусти её! – Громко крикнул Щукин тому верзиле в дверях. Окинув взглядом бедную женщину, он всё-таки решил подойти к ней сам.
– Степанида, проходи в дом, проходи, никто тебе ничего в упрёк не ставит.
Игнат взял её за руку и помог подняться.
– Всегда я был рад тебе, и отец мой, Осип Давыдович, и матушка моя Матрёна Серафимовна, царство им небесное, тоже были всегда рады видеть тебя, – сбавив тон, проговорил Игнат.
– Вот только одного не могу понять, что не хватало детишкам твоим, чего они полезли против нас, кто их поил кормил, ведь жили-то вы лучше других, заметь Степанида, лучше!
– Да неразумные они ещё, неразумные, не понимают что делают, что творят…
Не дослушав до конца Степаниду, Игнат тут же её перебил:
– Что!? Что ты мелешь Степанида, что ты мелешь. Это они неразумные!?
Игнат подошёл к Арсению и ткнув в него пальцем продолжил.
– Вот это он неразумный, ему уже пятнадцать лет, а у него злость да ненависть, жизни, понимаешь ли, хорошей захотелось, равенства, это со мной равенства, со мной!? С Игнатом Щукиным!? – Опять словно зверь заревел Игнат, – ух, собачье отродье!
– Да что ты, что ты Игнат, у него и мыслей таких не было, дурачок он ещё – Степанида подошла к сыну.
– Сенюшка, дорогой, ну скажи, зачем тебе всё это нужно, зачем? Я ведь и Ваське говорила, просила, умоляла его не связываться с этими людьми.
– Ты иди домой матушка, иди, я сам разберусь, – тихо прошептал Сенька.
Его губа была разбита, а из рассечения сильно шла кровь. Стекая с подбородка, она каплями падала на пол, рядом с его босыми ногами образовалось кровяное пятно.
– И правда Степанида, шла бы ты домой, кажется, ему всё равно смотреть на страдания матери, – с ехидством высказался Игнат и похлопал слегка парня по щеке.
– А что, разберемся по-взрослому Сеня, ты ведь взрослым себя считаешь, вон и с красными общаешься, как и брат, твой Василий? – С улыбкой спросил Игнат и опять хлопнул его по щеке своей здоровенной ладонью, как будто играясь.
– Эй, Стёпка! А ну давай сюда лошадь и верёвку, да подлиннее, слышишь, подлиннее! – Взревел Щукин, обращаясь к одному из своих. – Посмотрим, какой ты мужик, краснопузый, эх, дурачок, ведь прощение будешь просить. Помилуй, скажешь, дядя Игнат, пощади, не лишай жизни, а я ещё посмотрю, помиловать тебя или нет.
Подняв голову, Арсений увидел как привязывают к лошади веревку. Верный и преданный слуга Щукина, этот отъявленный бандит Степан Сальников затянул большой узел на чересседельнике, а второй конец веревки предназначался ему, Арсению Бабочкину.
«Вот и всё,