Ночные бдения кота Мурра. Герман Вольфлинг
Великого Канцлера, не создан ли я художником или музыкантом?..»28
За окном вдруг раздался торопливый шорох шагов, и тихий голос сказал: «Юлия, звезда моя! Я вижу свет в твоем окне! Прими меня в свои объятия! Я весь горю от желания немедленно облобызать твои сахарные уста и пылающие ланиты! Ну, же, Юлия, открой мне дверь!»
Кот хмыкнул, отложил дневник, схватил дамский чепец, натянул его на голову, заглянул в венецианское зеркало, хохотнул от восторга, переполнявшего его, и женским писклявым голосом выдал:
– Ой, да какие вы мужики быстрые, мочи нет! Потерпи, пра-а-ативный! А не то все маменьке расскажу. Вот уж она тебя веничком-то, нечистого, отходит!
Мужчина за окном всхрапнул, точно конь, встающий от нетерпения на дыбы.
– Да уж ладно, так и быть, открою, шалунишка! – кот едва сдерживался, чтобы не размурчаться от удовольствия, которое доставлял ему этот розыгрыш. – Уже бегу. Только, ах! Я ведь уже легла! Негоже мужчинам видеть незамужнюю девицу без корсета, панталонов и юбок. Стыдно-с должно быть!
– Я сейчас же от стыда сквозь землю провалюсь! – пообещал гость. – Только ручку мне протяни в дверь, дабы я мог припасть к ней со всем жаром души своей!
– Ручку, ножку… – кот жеманно зажмурился. – Я вся твоя! Целуй меня везде! Восемнадцать мне уже!
– О-о-о!!! – застонал в нетерпении герой-любовник.
Кот распахнул дверь:
– Приди же в мои объятия!
– Уже! – в пламенном восторге незнакомец ворвался в девичью комнату, схватил кота и укололся его шерстью:
– Что это, Юлия? У тебя бакенбарды?
– Фи! Как можно! Баки – уже не модно. Это – чистые усы! Сусальным золотом покрытые, аки купола собора. – в этот миг зверь щелкнул когтями, и свечи в канделябрах зажглись сами собой.
– Сатана! – заверещал принц Гектор (а это был именно итальянский принц собственной персоной) – Изыди! Сгинь, искуситель!
– Я не сатана! – обиделся Бегемот. – И не искуситель! Я – кот! Ко-о-о-от! Черный кот!!! Ясно тебе?
– А-а-а!!! – закричал принц таким фальцетом, что этому визгу позавидовала бы любая фрейлина.
Через мгновение Гектор летел по саду и вопил, точно за ним гнались злобные фурии.
А кот проворчал в приоткрытую за непрошенным гостем дверь: «До чего же эти принцы изнеженны! Смотреть противно!»
– Так и не глядел бы. – холодно сказал мрачный человек, отделившийся от стены так, словно он вышел прямо из кладки. – Чем это ты тут, котяра, без нас занимаешься?
– Книжки читаю. С картинками самого автора. Занимательное, надо сказать чтиво! Представляешь?
– Ты еще и сгущенку бидонами втихаря по ночам жрать умеешь, – холодно заметил незнакомец, – и народную вышивку крестиком в лохмотья обращать, и швейными машинками в партайгеноссе швыряться.
– Обидно такое от тебя, Питон, выслушивать. Я, может быть, благородных кровей. У меня, может быть, поэтический талант. Я же в петлю полез от неразделенной
Письмо Гофмана другу Гиппелю от 28 февраля 1804 года.