Охота на бабочку. Часть 1. Л. Шпыркова
придется худо. Какое счастье, что она не то что не красива, а даже не привлекательная. Разве приятно ловить на себе взгляды всех, когда ты хороша собой? Хотя, что такое красота? Есть девушки с правильными чертами лица, но правильность – это отнюдь не прекрасное. Осознание своих достоинств портит любого человека.
Ей смешно проходить неизменный ритуал, предваряемый словами: а вот наш семейный альбом, когда Маргарита завлекает ее в очередные «гости». Люди сами не замечают, что позируют, и это делает их глупыми. Притворяются счастливыми, особенно на фото, глядя на которые, не угадаешь, кто кого на самом деле любит или ненавидит. А какие умные все делают лица! И как стараются выпятить свои самые привлекательные черты! Курносые опускают головы, длинноносые задирают повыше. Женщины тянут шеи, мужчины надувают грудь и втягивают живот.
Мир вернулся. Лена осмотрелась и с удивлением поняла, что ночь закончилась. Выступили из темноты предметы мебели, обрели краски обои. Вещи вернулись. Экран ноутбука потух, только маленькая зеленая искорка показывала, что его не выключали. Лена внезапно почувствовала сонливость. Сладко зевнув, она задернула шторы. Окно стоит не закрывать – пока тихо, город только начинает просыпаться, а воздух так прохладен и свеж! Лежа в постели, можно представить путь огромной воздушной массы из окрестных лесов, от влажных лугов с их мириадами растений с живыми, дышащими стеблями. Где-то далеко отсюда огромные лесные территории, там молчат деревья, или шумят под порывами ветра, или гнутся от дождя и снега. По синему-синему летнему небу плывут ватные облака, и морщится вода в реке от ветра. Как давно она не была в лесу!
Полет во сне. Лена спала и видела сны, они мелькали, как короткометражные фильмы. Один фильм сменял другой – светлые и легкие. Она была оленем, потом птицей, сначала бежала, потом летела по своей воле, куда ей хотелось. А потом пришло осознание цели, но оно принадлежало не Лене, а птице, оставшись для самой Лены тайной. Как и почему Лена, бывшая птицей, вдруг стала существовать отдельно от нее, но в то же время не могла сказать, что она – не птица? Кто я? – спросила она себя. Не сидит ли она, подобно маленькому Нильсу, на спине птицы? Но почему она видит ее глазами? Она не захотела быть птицей, но не смогла оторваться от нее? Неясная мечта теперь гнала птицу, направив быстрый полет к тому горизонту, где очень неярко, но так притягательно светило северное солнце. По мере продвижения, при взгляде на север сердце сжималось от страстного нетерпения и страха не успеть. Теперь у Лены и у птицы было одно сердце, которому все яснее становилось понимание грозящей опасности, подстерегающей именно там, куда они летели. Туманное марево спрятало солнце, сгущаясь. И откуда-то из более глубокой нереальности, вылезло злое облако и очень быстро превратилось в тучу, которая грозно и неумолимо приближалась, захватывая все больше места на небосводе. Повернуть назад у них – Лены и птицы – не получилось, инерция полета несла их прямо в грозу.
Прогремел гром. Лена открыла глаза