Надо жить. Анна Морозова
папа молчал, к себе не приглашал, зато два вечера в неделю водил сына по всяким аквапаркам, кинотеатрам, циркам и музеям, дарил подарки, просто осыпал всякими приятными мелочами, покупал вредные вкусности. «Папа-праздник, мама-жандарм». Она смирилась с этой расстановкой, да и знала: муж никогда не скажет сыну о ней ничего плохого, не оспорит ее запрет, покупая по-тихому что-то из действительно запрещенных продуктов, например фанту, беляши или суши с сырой рыбой. Действительно, он всячески старался поднять ее авторитет, каждый раз проговаривал сыну, чтобы слушался маму. И передавал ей через Антона небольшие подарки: красивый блокнот, набор маркеров, эклеры… Она благодарила по телефону, понимая: это его способ сказать «извини, что так вышло».
Поэтому ситуация с мамой застала ее врасплох. Она просто не была готова к нападению с этой стороны. И не придумала ничего лучше, как перестать пускать сына к бабушке. Это было провальным решением: все выходные ребенок теперь был с ней, что сводило на нет шанс устроить личную жизнь. Да и мама обиделась просто смертельно. Да что там обиделась, просто приехала и фактически прокляла. Но это было сделано настолько эффектно, что привело к обратному результату. Вместо того чтобы плакать и рвать на себе волосы, Настя вдруг успокоилась. Слезы сразу же высохли, руки, которыми она собирала осколки цветочного горшка, упавшего от бешеного хлопка дверью, не дрожали, и голос был совершенно спокойным. Она осторожно обняла взволнованного сценой сына испачканными в земле руками, вручила «щучий хвост» и ласково сказала:
– Пойдем найдем ему новый дом.
– Мама, а почему баба Лена так кричала? – Голос сына все еще прерывался, но он уже успокаивался, сосредоточившись на важном деле: осторожно донести до кухни бездомный цветок.
– Сынуль, баба Лена в молодости хотела актрисой стать, а потом в церковь пошла, начала Богу молиться. А сейчас вспомнила о своей давней мечте, вот и решила порепетировать. Она не хотела нас обидеть, просто так получилось. Иногда так бывает в жизни. Ты пока к бабушке не будешь ездить, хорошо? А то у нее дел теперь много.
Антоша кивнул и спросил:
– И мы будем с тобой в выходные, да? И ты никуда не будешь уходить?
– Не буду, сынок. Только вместе с тобой.
Вот так внезапно и кончилась ее свобода. По привычке советоваться с мужем она рассказала ему о случившемся. Бывший муж ее поддержал, но сказал, что в выходные брать сына не сможет. А в конце разговора добавил:
– Не переживай. Тебе не впервой резать по живому.
Она бросила трубку.
Сейчас, ожидая возвращения сына из гостей, она подумала, какая же странная эта весна две тысячи двадцать первого года. Что-то давит внутри, не отпускает. И не знаешь, что с этим делать: то ли пить начать, то ли лечь на обследование, выяснить, что же там такое внутри не дает покоя. А куда лечь? В кардиологию или сразу в клинику неврозов, чего уж там мелочиться? Или в церковь сходить? То-то мама обрадуется… Дочка