Надо жить. Анна Морозова
разу».
Соседка Ира удивленно посмотрела на Настю с цветком в руке.
– Отдыхать? Молодец, давно пора! Да, давненько я тебя не заливала по самые уши, – весело болтала она, пропуская Настю в коридор и принимая горшок. – С тех пор как ты в санаторий ездила с Антоном.
– На дачу знакомые пригласили пожить, пока они в гостях будут. А Антоша к бабушке поедет.
– Одна? А не страшно? Представляешь: ветер воет, старый дом скрипит, ветки бьются в стекло. А если домовой? Или хулиган какой знакомиться полезет? Или пьяный кто? Праздники, шашлык, все такое. Я бы не рискнула. Ты хоть в Телеграм пиши, ладно? Что жива-здорова.
– Слушай, я и не знала, что ты так умеешь запугивать! Я трусиха вообще-то! Но отказываться не хочу.
Через два дня она уже ехала на такси навстречу десяти дням тишины, одиночества, чтения и занятий по курсу. Было холодно и туманно, а на душе плескалось радостное волнение и предвкушение нового опыта. Товарищество она вспомнила по мягкому изгибу обсаженной березами дороги, проезжая который внезапно видишь чудесную панораму: поле, лес, вдали белая с синим куполом церковь, которая видна только на этом повороте дороги. Ну да, они сюда ездили, когда Мише было двадцать пять лет, тоже весной. Свекрови когда-то дали участок в этом товариществе, она им не заинтересовалась, в отличие от младшего сына, который сам купил в строительной фирме маленький домик и жил в нем при любой возможности. Как раз на этот день рождения свекровь и подарила участок Мише. Пятилетний Антон буквально за день на просторе настолько одичал, что ни в какую не хотел уезжать. «Оставляй», – со смехом сказал тогда Миша раздраженной Насте. Она и так его недолюбливала, считая младшим баловнем судьбы с раздутым самомнением, а после истерики Антоши: «Он разрешил! Я остаюсь! Пока, мама!» – зареклась к нему приезжать. Да и расставание с Игорем не способствовало налаживанию родственных связей. Год назад Настя услышала от свекрови, что жена Миши Стася разбилась на самолете и что он очень переживает. Она все собиралась ему позвонить, но протянула время, а потом звонить с соболезнованиями было как-то нелепо.
Огороженный от дороги невысоким деревянным забором участок оказался на последней линии, прямо напротив большого поля. Дом из лакированного бруса с полноценным мансардным этажом, высокий за счет цоколя, сразу понравился Насте. Она с замирающим сердцем взошла на крыльцо с серыми ступеньками, такое уютное, такое настоящее. Дверь отворилась с легким скрипом, и она зашла внутрь. Пахло сушеной травой. Маленькая прихожая, слева дверь куда-то, прямо – открытая дверь в большую комнату. Там на полу был старый зеленый палас, такой же, какой лежал когда-то у ее свекрови, когда та была для нее просто тетя Рая, мама Игоря, приятеля по клубу собаководов. Игорь как-то незаметно стал другом, потом лучшим другом, возлюбленным, мужем, отцом ее ребенка, потом бывшим мужем, а она так и осталась тетей Раей. «Нужно будет ей позвонить вечером», – подумала Настя, поднимаясь по узкой лесенке на второй этаж. Там были две довольно большие