Вороний остров. Тим Уивер
в том, что там не было ни их семейного джипа, ни Гарета.
И где только его носит?
Джонни подвинулся еще ближе к ней, и она почувствовала, что он берет ее за руку. Сначала она удивилась, непривычная к такому проявлению чувств со стороны брата, но он поймал ее взгляд, украдкой ободряюще подмигнул и прошептал, словно смог прочитать ее мысли: «Не волнуйся, Бек. Он приедет».
В ответ Ребекка лишь пожала брату руку. Интересно, верит ли он сам в то, что говорит, либо просто старается приободрить ее, защитить, создать иллюзию, что не все так плохо. С тех пор как мать оставила их, он нередко брал на себя обязанности утешителя, а в последнее время, когда стало ясно, что отец уже не поправится, он как будто бы занял место Генри – оплота их семьи.
Джонни вновь сжал ее руку, вернув Ребекку из воспоминаний в серое скорбное утро и заставив вслушаться в слова прощания. Через мгновение она увидела, как «джип чероки» медленно въезжает на стоянку рядом с кладбищем.
Она постаралась поймать взгляд Гарета, вглядываясь в его силуэт за ветровым стеклом, а когда ей это удалось, то почувствовала, как кровь ее закипает от гнева. Что ж, сейчас она даст ему понять, что думает о его опоздании на похороны.
Ее муж торопливо отвел глаза.
2
Ребекка проснулась мгновенно и в первый момент не поняла, где находится. Но потом отдельные фрагменты мозаики сложились в единую картину: магазинные полки по обеим сторонам от нее, вещи, разбросанные по полу пополам с мусором, открытая и разворошенная аптечка, рыболовные принадлежности.
Придорожный магазин – вот куда ее занесло.
Поднявшись на ноги, она взглянула на прямоугольник разбитого окна, сквозь которое внутрь проникал робкий желтоватый свет. Рядом с окном на стене висели часы. Последний раз, когда она смотрела на них, они показывали пять утра. Сейчас было почти десять.
Она проспала меньше пяти часов.
За ночь боль усилилась, пульсировала у глаза, отдавая в ухо, в щеку и в нос. Хоть леска и была одной из самых тонких в наборе, продергивать ее было сущим мучением, а уж прокалывать кожу лица крючком и подавно. У нее был антисептик, но ничего из того, чем можно было заглушить боль, когда накладываешь швы.
Ничего из того, чтобы заглушить боль от пребывания в этом странном месте.
В полном одиночестве…
Она подошла к разбитому окну, забралась на прилавок, схватилась за раму и перебросила тело наружу, стараясь не пораниться торчащими осколками. Она почувствовала, как рвутся ее штаны, но сумела перевалиться через раму, не порезав кожу. Прошлой ночью она забралась на мусорный бак, чтобы добраться до окна. Сегодняшним утром бак откатился от стены, его отогнал ветер, бушевавший с удвоенной силой, и она не смогла найти опору. Ноги ее повисли в воздухе.
Она разжала руки и приземлилась на крышку бака, а потом на гору перегнивающих листьев. Вроде ничего не сломала при приземлении… Ребекка осмотрелась и поразилась, насколько все вокруг напоминало последствия