Вороний остров. Тим Уивер
быть подходящая для ее машины.
Она сюда еще вернется.
А сейчас самое главное – Джонни.
Она должна найти его.
Ранее
После окончания поминок, – на которых Ребекка подчеркнуто избегала Гарета и ему ничего не оставалось, только как уйти, – она и Джонни решили взять ржавый «плимут гранд фьюри» их отца и съездить на нем через мост Верразано и обратно. Они собрались сделать круг по Стейтен-Айленду в память о старых добрых временах, почувствовать себя ближе к покойному, сделать что-то из того, что он так любил, а любил он поездки на своем старом автомобиле. Но когда они оказались на Стейтен-Айленде, то не смогли просто так развернуться и уехать.
Они доехали по Парквею до старого мотеля «Джи» рядом с пляжем Юнион. Сюда отец привозил их в детстве каждое лето, хотя с трудом наскребал деньги на такой семейный отдых. Впрочем, когда Ребекка и Джонни припарковались и добрались до мотеля, тот был закрыт – и не на время, а навсегда.
Их глаза невольно наполнились слезами, когда они посмотрели на старое здание, а потом друг на друга. Была какая-то странная символичность в том, что жизнь мотеля прервалась вместе с жизнью отца.
Когда они вернулись в машину, Ребекка произнесла: «Даже мертвые умеют говорить». И добавила: «Папа повторял эти слова перед смертью».
Брат посмотрел на нее с сомнением, словно решил, что она до сих пор немного не в себе от горя.
– Он мне все время твердил об этом, – настаивала Ребекка. – Сказал, что убедился на собственном опыте, когда был полицейским.
– Что ж, возможно, использую эту мысль в своей следующей книге, – ответил Джонни, но явно лишь для того, чтобы что-то сказать.
– Я серьезно, Джонни.
– Отец был уже одной ногой в могиле, Бек, и ты это знаешь.
– И что из того?
– Вспомни, каким он был перед самым концом. Вроде как заговаривался…
– Ты думаешь, я его не так поняла? Не расслышала? Почему ты так решил?
Джонни ничего не сказал, а только одобряюще улыбнулся, и она прочитала ответ на его лице: «Потому что мы только что потеряли папу. Потому что мы скорбим и потому что мы устали, ведь это было долгое прощание».
В тот момент она готова была согласиться с Джонни, но потом, несколько недель спустя, она вновь задумалась о тех словах, которые ее отец так настойчиво повторял перед смертью. Она захотела оживить в памяти его образ, вспомнить правила, которым он следовал в жизни. Но тотчас к Ребекке вернулись воспоминания о матери, впрочем как и всегда. По правде говоря, Ребекка никогда не переставала о ней думать.
Эта женщина всегда была где-то рядом, на задворках детских воспоминаний. Та, которая почему-то никогда не интересовалась судьбой своих отпрысков. Никогда не пытавшаяся отвоевать их у отца, когда Генри Мерфи задумал перебраться с детьми в Нью-Йорк. Джонни тогда было тринадцать, Ребекке одиннадцать, а Майку девять. Фиона никогда не искала встречи с Ребеккой в последующие годы, даже когда ее дочь приняла непростое решение не