Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник). Марлена Рахлина

      Ох, и шатко, ох, и валко –

      ветер в руки – и держись –

      происходит эта свалка,

      именуемая – Жизнь!

      Так, что суд твой и начальство

      не поймут в тебе ни зги,

      так, что рвут тебя на части,

      так, что делят на куски,

      так, что сбрасывают в кучу

      и сжигают в ней дотла

      между средних, среди худших,

      твои лучшие дела.

      И лишь нехотя ты хочешь,

      лишь в ночи тебе тепло,

      лишь в душе своей находишь

      свое Болдино-село.

      Но тогда – пускай из рабства –

      останавливаешь миг,

      подымаешь снова радость,

      обновляющую мир.

      Все правильно и просто

      в делах моих земных:

      стоят у нас по росту

      пять щеточек зубных,

      от техники домашней

      дуреет голова,

      из стульев захромавших

      вылазит трын-трава…

      Вот, коченея с ветра,

      шагая широко,

      иду я на край света

      учить учеников.

      Поникшие заборы,

      пустые деревца,

      заботы, ах, заботы,

      заботы без конца.

      Я встречный. Я прохожий

      в мороке площадей,

      все у меня похоже,

      все так, как у людей.

      Но только вот – из быта,

      взломав свой сундучок,

      вдруг вынырнет избитый,

      забытый двойничок.

      Заводит – как комарик,

      крепчает – как орган!

      Пожар – его фонарик,

      платочек белый – рдян.

      Опять всесильный, гордый

      в веревочку совьет,

      возьмет меня за горло,

      потребует свое.

      …Вот так и тянем лямку

      среди семи кругов.

      все ищем, где бы слямзить

      еще часок-другой,

      и каждая преграда,

      и каждая «ничья»

      твердят, что жизнь прекрасна

      и что она нища.

      Нет благодати мне. Слова мои глухи,

      скучны реченья радостного духа.

      Скользят мои неслышные стихи

      мимо врага, а паче мимо друга.

      И жизнь блестящая, таимая во мне,

      которой душно здесь, и сумрачно, и тесно,

      взрываясь бомбой, стелется вовне

      неощутимо, тихо, бестелесно.

      Нет благодати мне. Зачем же я стучусь

      в те неизменно запертые двери,

      зачем же тщусь, зачем надеждой льщусь,

      зачем же, разуверясь, снова верю,

      что близок час, когда, рукой подать,

      ко мне сойдет святая благодать?

      Бог! Не бунтуй! Все равно тебя, Бог,

      я запрягу в свой нехитрый возок,

      ты