Малиновые истории. Габи Бользен
Но оказалось, что я совершенно ничего не могу с этим поделать.
***
В первый раз это случилось в Благовещенском соборе в Кремле. Там пел небольшой хор. А капелла, полифония… Замерла, задержалась, заслушалась. Слезы, нежданные и незваные, вскипели от… да похоже, от тоски по детству, проведенному за беспробудными хоровыми репетициями. У нас был абсолютно профессиональный детский хор, который уже во втором классе пел многоголосие… Так все и объяснилось. Но колокольчик звякнул.
***
В следующий раз я стояла возле Стены плача. Ага, ближе поплакать негде было.
Кто там бывал – знает, как деловито организованы густые потоки туристов, делящиеся на мужскую и женскую половины. Толпа, гомон, охранники, металлические барьеры, палящее солнце… К тому моменту я была сильно разочарована всеми уже увиденными иерусалимскими достопримечательностями («воооон там Он вознесся. А может, вон там») … Слишком уж ясно во всем этом ощущался коммерческий дух. Или мне так казалось?
…Постояв немного перед желтыми камнями с щелями и трещинами, глядя на растущую из них пыльную чахлую зелень и запихнув куда-то повыше в Стену записку от своей приятельницы, – сама-то я и не подумала ни о каких записках, не смешите меня! – повернулась было, чтобы уступить место более тонко организованному туристу.
Женщина рядом со мной уже несколько минут не могла отлепиться от древней кладки. Она не плакала, а очень живо разговаривала с кем-то, умоляя и жалуясь. Я успела подумать, что нервно возбудимые и эмоциональные люди так легко поддаются самовнушению… И почувствовала, как мои глаза щиплет подступающими слезами. Ничего, кроме досады и неловкости – где-то рядом коллеги, впереди тягомотина с групповой поездкой куда-то на обед, а я тут пытаюсь делать вид, что в глаз соринка попала. Крайне неприятная ситуация! Позже молча ехала в прохладном большом автобусе и ругала себя за неуместную сентиментальность.
***
Следующий конфуз произошел в Абхазии, в Ново-Афонском монастыре.
Сил ходить в тот день уже не было, монастырь был незнамо каким по счету пунктом нашей стихийной экскурсионной программы. Так что я просто присела на лавочку у стены внутри храма, устало пялясь на сильно обветшалые фрески и могучие колонны и думая о том, как бы успеть отдохнуть, пока мои спутники нащелкают достаточно снимков. Взгляд надолго задержался на нескольких суровых ликах, проступающих сквозь сильно потертую штукатурку.
Ни о чем религиозном не думала! Никаких экстатических переживаний не испытывала! Но мне пришлось вскочить с освещенного места на скамейке и уйти вглубь низкой арки, чтобы там справиться со слезами и привести в порядок лицо.
Слезы не унимались, я вышла на улицу и, глубоко дыша, старалась отвлечь себя и злилась на неуместные и непонятные переживания. Да что же это такое!
Внимательный читатель, наверное, уже многое понял. Но я не была внимательным читателем.
***
Через пару лет в Каталонии, в Монсеррате, я стояла в длинной тонкой очереди к Черной Мадонне. Нам посоветовали загадать желание перед тем,