За пределами трепета. Елена Гарбузова
Лилю плавать. Произошло знаковое событие еще в Краснодаре, в начале родительского отпуска. Кубань стала колыбелью первых неловких гребков, рискованного доверия течению. Отец держал Лилю в воде надежными руками, она судорожно опиралась животом на его уверенные локти. Потом Алексей Леонидович посоветовал дочери набрать полные легкие воздуха и расслабиться. Она лежала на поверхности воды, раскинув руки и обняв реку. Блики солнца плясали на бугорках позвонков и улыбающемся лице отца, ладони сами собой гладили встречное приветствие прохладной воды. Нежность ребенка превратилась в прикосновение, неизбежность, необратимость одного целого с дыханием реки. И река ответила взаимностью. Лиля плыла в первый раз, не сознавая, что случилось, но доверие закончилось дружбой и принятием.
Дальше август плавно наполнялся загаром на теле, сочными потеками арбузов на подбородке, растресканной пыльной землей. Иссушенное плато города внезапно оборвалось бесконечными ступенями в Кабардинке при спуске к морю. Раскаленные ступени множились, прятались в тени случайных кустарников, выплескивались стремительным пирсом. А тот, в свою очередь, в обнаженном нетерпении заскакивал в море с недостижимой высоты своих первых шагов.
Порывистые первые заплывы Лили были подобны натуре причала. Она вбегала с разбегу в море, кидалась животом в прохладу бирюзовой неги и неслась гребками отчаянных рук к металлической округлости сходней, затем ловко подкидывала упругое тело наверх и возвращалась обратно к берегу, размахивая родителям в порыве блаженства. Мать с отцом лежали на широком галечном пляже, умиротворенно дрейфуя в бархате последнего месяца лета. Коля промышлял рыбной ловлей, затерявшись с местными мальчишками где-то на далеких раскаленных камнях.
Спокойное семейное счастье изжило себя вечером в столовой пансионата. Радио натужно прохрипело об августовском путче, меняя лицо отца в зеркале до неузнаваемости. Государственный переворот свершился молниеносно. Так же быстро оборвалось лето, отпуск и первая встреча с водной стихией.
Вечером они уехали домой, не дождавшись окончания своего приморского отдыха. Поезд уносил их с перрона стабильной и надежной платформы Советского Союза. Земля под ногами дрожала, вагоны тряслись в неизвестности, отец постоянно покупал газеты на каждой станции.
Алексей Леонидович перестал признавать советское правительство еще во времена правления Брежнева. Собираясь на торжественных мероприятиях в кругу семьи, он неизменно заводил спор с дедом о крушении коммунистических идеалов через постепенное загнивание верховного руководства. Брежнев в последние годы власти раздражал Смирнова своей ролью беспомощной марионетки, неспособностью сказать речь без подсказки бумажки рядом. Он называл его дряхлой куклой, горячился после выпитого спиртного, спорил с отцом до изнеможения, пытаясь подобрать значимые аргументы для своего отрицания. Но дед с его военным прошлым всегда оставался непреклонен и