Камбэк. Лили Чу
когда я указываю на машину, припаркованную перед домом – старый «шеви», ослепительную фантазию на колесах. Руль обшит искусственным мехом, а на приборной панели красуется маленькая фигурка гавайской танцовщицы.
– Даже не знаю, веселые это соседи или кошмарные, – задумчиво говорит он.
Мы не решаемся заглядывать в окно и двигаемся дальше, неспешно придумывая историю об этом доме и его обитателях. К тому времени, как мы проходим еще два квартала, она обрастает множеством сюжетных линий, включая потайной ход в подземную пещеру, космические корабли и фургон с тако[30], и, пока мы соревнуемся друг с другом в изобретательности, Джихун расслабляется еще больше. Когда я останавливаюсь и, вооружившись палкой, пытаюсь нарисовать на земле инопланетян в космическом грузовике с тако, он смеется так громко, что вспугивает кошку поблизости.
– Твои инопланетяне – сущие уродцы. – От его улыбки в уголках глаз появляются лучики морщинок и все лицо словно озаряется. – Дай-ка мне палку.
– Твои еще хуже, – говорю я, когда он заканчивает.
Он хмурится:
– И правда. Ну, это все из-за палки. Она недостаточно заточена.
Давно я так не смеялась, хотя душу и царапает чувство вины за то, что веселюсь, пока папа в больнице. Разве я не должна прятаться в темной спальне, несчастная и страдающая?
Джихун смотрит на меня сверху вниз. Мы стоим под уличным фонарем, и тени играют на его лице, подчеркивая геометрические плоскости и угловатость черт.
– Ари? – Даже его голос звучит иначе: мягче, что ли.
Я делаю шаг, но останавливаюсь, когда кто-то слегка тянет меня за рукав. Все его движения нежны и точны.
– Что? – спрашиваю я.
– Тебя что-то беспокоит.
– Ну, вообще-то мой отец в больнице, – огрызаюсь я. Ничего не могу с собой поделать. Лучшая защита – это нападение, когда дело доходит до чувств.
– Я знаю. Мне очень жаль. – Он не поднимает взгляда, и я неловко поворачиваюсь к нему лицом. Становится ясно, что мы не сдвинемся с места, пока я что-нибудь не изреку.
– Приятно прогуляться здесь, – наконец выдавливаю я из себя, глядя на небо, лишь бы не встречаться с ним глазами. Свет уличных фонарей затмевает все звезды, которые могли бы высыпать.
– Это хорошо. Тебе нужно отвлечься.
Я фыркаю.
– Нет, в том-то и дело. Разве это правильно – веселиться, когда он болен?
– Ты чувствуешь себя виноватой.
– Пожалуй.
– И что, по-твоему, тебе следует делать?
Три темные сосны частично скрывают ворота перед домом через дорогу.
– Не знаю. Сидеть дома и грустить из солидарности?
– Это обрадовало бы твоего отца?
Ну как тут не рассмеяться?
– Только если я при этом буду работать. Иначе он счел бы такие посиделки пустой тратой времени, тогда как я должна пытаться получить повышение.
Я снова пускаюсь в путь, не желая вдаваться в подробности. Люди с хорошим чувством такта не стали бы развивать эту тему, понимая, насколько она деликатная.
Тако – традиционное блюдо мексиканской кухни, состоит из кукурузной или пшеничной тортильи с разнообразной начинкой.