Я тебе не изменял, любимая!. Валерия Даль
тепло – все эти ощущения вернулись. Так хорошо мне было только с ним. Родительской ласки я не почувствовала, в детском доме для сантиментов не место, а с Тимофеем я нашла свою гавань.
– Тим, мы же всегда были откровенны друг с другом? – начинаю аккуратно разговор, но от простого вопроса грудь мужа под моей рукой напрягается.
– Были – это глагол прошедшего времени, – отвечает неопределенно, но тут же добавляет: – Я и сейчас с тобой откровенен, Милена.
Чуть приподнимаю голову, чтобы смотреть на его лицо. Тимофей смотрит на камин, он кажется расслабленным, но я слишком хорошо его знаю. Даже больше – я его чувствую.
– Твоя ссора с родителями была как-то связана со мной? – даже не дышу в ожидании ответа.
– Я тебе говорил, что много чего было, – наконец вздыхает Тим. – Но причина сводилась к одному: я не хотел жить так, как мне диктовали. Где работать, на ком жениться…
– Значит, все же я не подходила в качестве твоей жены твоим родителям, – делаю вывод.
– Ты подходишь мне, – уже с небольшим раздражением говорит муж. – Я тебя люблю. И мы будем жить так, как посчитаем правильным мы, – делает акцент на последнем слове, – а не кто-то другой. Поверь, ты сама была бы не рада, если бы мы общались с моими родителями. Отец бы уже давно распланировал и жизнь Дарины. А я этого не хочу, потому что она должна сама выбрать профессию, хобби, мужа.
– А тебе отец жену подбирал? – спрашиваю, раз уж Тим разоткровенничался.
– Даже подобрал и поставил меня перед фактом, – усмехается он. – Из семьи одного известного политика. Слава богу, она оказалась вполне адекватной. Я ей даже помог уехать в Стамбул, где она построила успешную карьеру модели. Сейчас уже по подиуму не ходит, обучением молодых девчонок занимается. А я женился на любимой девушке, у нас родилась дочь, и моему безграничному счастью нет предела. Эй, Милена, – Тим словно тоже меня чувствует, – ты ни в чем не виновата, не накручивай себя. Поверь, я далеко не первым понял, что мой отец тот ещё тиран.
Разговаривать после этих слов муж больше не намерен. Он перемещает руку с моих волос на затылок, а второй мягко касается подбородка и целует. Сразу едва касается губ, будто спрашивает разрешения, но, получив его, становится более настойчивым. Тим тянет меня на себя, я перебрасываю ногу, и мы оказываемся лицом к лицо.
– Как хорошо, что мы сюда приехали, – шепчу мужу в губы. – Я больше не буду в тебе сомневаться и никому не поверю, только собственным глазам и ощущениям.
– Спасибо, родная, – отвечает Тимофей, поднимаясь вместе со мной и направляясь к комнате. – Мне было так больно оттого, чтобы ты во мне сомневалась.
– Прости, – зарываюсь пальцами в его волосы.
Извинялась я долго и со вкусом. Мы соскучились друг по другу и полночи будто заново узнавали друг друга. Каждое прикосновение мужа вызывало мурашки и сладостное тянущее ощущение. Каждый поцелуй – глоток воздуха, которого хотелось захватить побольше, как будто я только выплыла на поверхность.
Я не могу надышаться своим мужем, как и он мной.