Седьмая Луна 10: Псы Церкви. Андрей Коробов
чеканом на себя. Палаш вырвало из трясшейся руки бугая.
Следом Крёгер огрел миротворца по ладони молоточком, оттесняя того назад. Попал по пальцам. Здоровяк взвизгнул от боли, попятился назад. На достигнутом егерь не остановился. Бил и бил без конца.
Левая рука. По рёбрам. Колено. Шлем. Предплечье. Другое колено.
На лице волкодлака нельзя было прочитать ни раскаяния, ни сожаления, ни жалости. Янтарные водянистые глаза его остекленели.
Впрочем, и удовольствия как такового егерь не испытывал.
Он был солдатом, причем – хрестоматийным.
Жесткий натиск Йенса латник попросту не смог выдержать. В конце концов, он запутался в собственных ногах и рухнул на спину, будто таракан.
Миротворец кричал и молил прекратить. Но Крёгер в упор его не слышал, полностью отдавшись бездумной расправе. Оставлял на доспехах инквизитора вмятину за вмятиной. Кости под ними ломались, как ни крути.
Латник сопротивлялся, как мог. Но дать волкодлаку достойный отпор оказался не в состоянии. Только кричал, бранился – это поначалу. В конце концов, из-за прорезей топфхельма стали доноситься только всхлипы и стоны.
Стало очевидно: амбал больше не представляет никакой угрозы. Оставлять его, переломанного, здесь было бы чересчур жестоко: даже встать бы не смог. Йенс подарил ему всё-таки милосердный удар. Вервольф развернул в руке чекан и вбил клюв прямо в шлем. Раздался лязг. Череп внутри топфхельма хрустнул. Миротворец обмяк.
– Вот и все. Делов-то, – подбадривал себя агент Шаттенхофа.
Егерь вытянул из шлема чекан и встал над мертвецом, тяжело дыша. Утёр со лба пот и вернул оружие на место. Пробежался глазами по сторожке. Обнаружил искомые тяжелые арбалеты на стойке: таким никакой тропический ливень не помеха. Даже если будет отклонение от заданной траектории снаряда, то минимальное.
– То, что надо.
Он сорвал с кушака обезглавленного миротворца поясной крюк и колчан, битком набитый болтами. Принялся заряжать один арбалет за другим. Их имелось три, тогда как на дозорных площадках Йенс насчитал четырех караульных. Не беда. Крёгер приспустил свою бандану и зажал в зубах четвёртый снаряд.
Когда с приготовлениями было покончено, егерь поднялся на самый верх надвратной башни. Здесь, под открытым небом, он еще внизу заприметил отменную позицию для отстрела последних караульных. Прислоняя к парапету бортами, выложил арбалеты в ряд. Сам чуть присел и занял огневую точку.
Прицелился в первого миротворца, когда тот подобрался к середине дозорной площадки. Нельзя было допустить, чтоб караульные падали камнем вниз: другие сразу догадаются, в чём дело. Тяжелый снаряд без особых усилий пробил кирасу, роняя латника на пол. Йенс целился в сердце, но даже если попало куда-либо ещё в грудь, боец уже не поднимется на ноги.
– Есть.
Отстрелявший своё арбалет Крёгер убрал обратно. Взял второй и повторил. С этим вышло не так гладко. Йенс услышал, как сквозь дождь раздался едва уловимый лязг раскуроченных доспехов.
Быть может, парочка оставшихся миротворцев