Вырь. Час пса и волка. Ольга Гутарёва
Пространство вокруг зазвенело с утроенной силой. Почерневшая рука воеводы дрогнула, поднялась. С каждым хриплым вздохом всё выше и выше, сквозь пылающие киноварью нити света.
– Встань и иди сюда! – воскликнул Мизгирь, обрывая молитвенную тираду Прохора. – Возьми своего воеводу за руки! Живо!
– Господь всемогущий! – Прохор замер на месте.
Мизгирь оглянулся через плечо, продолжая удерживая хлещущие потоки красного света, опутывающие тело воеводы. Опалённый бешенством взгляд устремился на Прохора.
– Вставай, мать твою раз так!
Прохор дёрнулся, как от удара, умолк. Повиновался.
– Хватай его за руки. Держи крепко.
– Ч-что?.. Ч-что происходит? Так значит… оно взаправду? Ты?..
Воевода взметнулся вверх, ринулся на Мизгиря.
– Дер-жи!
Прохор выругался, схватил воеводу за руки. Момент яростной борьбы. Прохор скрутил бредящего больного, прижал всем весом к алтарю.
Мизгирь быстро извлёк из нашитой на груди подкладки мешочек, стряхнул из него на ладонь крохотную багровую жемчужину.
Он до последнего надеялся, что до этого не дойдёт.
«Тень» металась из угла в угол, подскакивала к потолку. Ползала по стенам, хватаясь за выступающие сквозь рвущийся Покров нити. Обрывала их изогнутыми когтями.
– «Слабоумный!» —хохотала «тень», и её пылающий взгляд сливался с мерцанием нитей, опутывающих пространство. – «Что ты задумал?!»
– Держи крепче! – раздирая глотку, завопил Мизгирь.
Быть может, не присоединись он к бегущим торговцам, всё сложилось бы иначе.
Мизгирь с трудом разжал вырывающемуся воеводе челюсть, протолкнул жемчужину тому меж щербатых рядов зубов и накрыл крепко-накрепко сверху ладонью.
Быть может, не раскрой он торговцам, на что способен, они бы не стали сдавать его военным – и всё сложилось бы иначе.
Мизгирь принялся тереть воеводу по шее, сталкивая скормленную жемчужину вглубь глотки. Время тянулось мучительно долго.
Быть может, не укуси того мальчика, слугу одного из торговцев, ядовитая змея, и не стань он исцелять его – всё сложилось бы иначе.
– «ПОГОВОРИ СО МНОЙ!» – вопли «тени» слились в единый шум. – «ПОГОВОРИ СО МНОЙ, ЛЕ-ЕКАРЬ! Что ты задумал? Зачем скармливаешь этому ничтожеству свой шанс на спасение? Только не говори… Ха-ха! Не говори, что ВО СЛАВУ МЕДИЦИНЫ! ВО СЛАВУ НАУЧНЫХ ИЗЫСКАНИЙ! Тебе ведь хочется поглядеть! Хочется, признайся. Что станет с этим человеком… как его разорвёт изнутри от слезы Явиди? О да, я способен согласиться! Признаю! Это – КУДА ЗАНЯТНЕЙ ампутаций!»
Прохор не выдержал первым: весь побледнел, губы его посинели – служилый хворо пошатнулся, сполз с алтаря на пол, как сорванная хоругвь.
Воевода взмахнул высвобожденной рукой, ударил Мизгиря в висок.
Быть может, не нарушь он клятву много лет назад, всё было бы иначе.
Нет. Слишком много в этой цепи «быть может».
– Я сказал тебе держать! – просипел Мизгирь. – Держать, мать твою раз так!
Прохор сплюнул кровь.
– Голова