Зеркало времён. Сборник рассказов. Виолетта Швах
снова спускалась вниз, никак не кончаясь. Потом выскочил во двор и понёсся по странной гладкой дороге. Лишь бы убежать. Следом бежал мужик и орал:
– Лариска, подожди! Куда же ты босиком по тротуару?
Глава 2. Янтарная княжна
Бежать в сторону лесочка было ошибкой. Я понял это слишком поздно. Лишь когда разглядел одинокие редкие деревья в ряд, да череду деревянных крашеных скамеек вдоль дороги, узрел – что лесом тут и не пахнет. Что за чёрт, схорониться негде.
Пятки кололи мелкие камушки и какой-то мусор. Сколь лет босой проходил, а такого не помню, чтобы ровная, чистая дорога этак в стопы впивалась. Что-то у меня с ногами, поди… Давай, Матвей, беги! После кумекать будешь. Не ровён час, догонит.
Расстояние между мной и мужиком в обувке быстро сокращалось. Я слышал это по гулким, быстрым шагам за спиной, тяжёлому дыханию и грозному шипению:
– Лариска, я ж тебя, падлу…
Удар в спину сбил меня с ног. Я рухнул мордой вниз и тут же ощутил острый удар в бок. Повернул голову туда, откуда получал пинки новыми, прочными ботинками. Вот умеют же делать обувь, ироды. Рассмотреть больше ничего не успел – следующий удар попал мне в рыло. В голове помутилось, и тёплая, солоноватая жидкость потекла по щеке, губам, попадая в рот.
Почти не помню, как набежали люди, что-то кричали. Приехали диковинные повозки без лошадей, с мигалками, и воющие хуже волков. В одну из них меня положили, а потом навалилась тяжёлая, непролазная темнота.
Очнулся в незнакомой комнате. Полумрак позволил разглядеть четыре пустые кровати. Рядом у стены, на пятой, кто-то спал. Я лежал на шестой. Больничка, похоже. Осторожно ощупал саднящие места. Тьфу. Не сон. Я – баба, как есть баба. Будь оно не ладно. Уж в такой переделке ты, Матвей, точно не бывал. Ладно бы только баба, так не понятно, в каком миру. Может, за грехи мои Господь отправил меня в ад? Вот теперь и метелят меня почём зря, сам-то я сколь девок отстегал. Ох ты, вон оно как. Помер я, значит, и это расплата моя такая. Бог терпел и нам велел. Быть теперь мне тоже битому. Эх, коли можно было бы тому мужику в харю дать, да хоть разочек. Дозволь, Господи, а?
На соседней кровати заворочались и застонали.
– Эй, спишь что ли? – тихонько позвал я.
– Сплю, – раздался женский голос. – Ножевое у меня, как повернусь неудачно, так просыпаюсь от боли.
– Ножевое? Кто ж тебя так?
– Так же, как и тебя, – муж законный.
– Что мелешь-то, какой муж у меня?
– Ну а кто тебя в белье по городу гонял? Или тебя так успокоительным накачали, что забыла всё?
Я задумался. Мужняя жена, стало быть, я. Ой, грехи мои тяжкие. И со вздохом спросил у соседки:
– Звать тебя как?
– Мила.
– Скажи мне, Мила, в этом миру только мужикам можно баб бить, или и нам можно разок?
– Шутишь всё. Я, если б своего не любила, развелась бы давно. Он трезвый пальцем меня не трогает. А ты своего тоже любишь?
– Люблю, люблю, знамо дело, люблю, – быстро зашептал я. – А ты мне про развод расскажи.
Так