Туманный ампир. Игорь Платонов
как цветы в бетоне,
Что-то воздух пропах не тем…
Но печаль в красоте утонет,
Отказавшись от ветхих тем.
Прикоснётся душа к родному
И на раны прольёт бальзам;
На Земле быть любви к живому
И от силы сиять глазам.
У богатых – свои причуды,
Но кому хорошо в броне?
Я иду, не боясь простуды,
Вдоль по ветру – к своей весне.
Неформат
Вы извините, что я небрит,
Что не похож на лощёных денди;
Меня промозглая муть столбит,
Качая душу в тревожном темпе.
И зачиная сквозной сюжет
О позабытой в миру печали,
Я фронт апломба свожу на нет
И воздух жизни пою очами.
«О чём же песня?» «А жизнь о чём?» —
Вопрос – на вопрос. Извините, леди;
Я так подумал, – чтоб стать Христом,
Бродяга сердцем прощупал плети;
И лёгкой дланью укрыл дитя
От тех, кто чувства кроит на формы…
Как вольно птицы в туман летят!
Им всюду хватит и сил, и корма.
И из формата холёных свит
Я выхожу, как баян – из пая.
Вы извините, что я не убит;
Ну, очевидно, судьба иная.
Дар намерения
Подпольная жизнь это печь без нагрева
И бой без патронов;
Я шок обратил в озаренье напева
Над мерой сожжённой.
Я руки не грел на крутых оборотах
И вышел из драмы;
Рулил по-над бездной смертельным полётом
Сквозной андеграунд.
А в венах – прибой вакханальных азартов
С последствием жажды;
Я в срок погасил обязательства кармы,
Войдя в негу дважды.
И я бы сказал, что идёт всё как надо,
Но некуда деться;
В артериях – зов первородного сада
И пение детства…
Но как бы ни дуло, душа отогрета
Ожившей природой;
Я вижу в грязи жемчуга, и за это
В желаньях – свобода.
В стране души
Я на заказ не улыбаюсь
И ради фона не пою,
И потому не удивляюсь,
Когда пиарят колею.
Как много звёздных и медийных,
Громкоголосых и больших;
Как много важных и активных,
Неуловимых и крутых.
А я не рвал за лавры глотку,
И на мажор не западал;
Я отшибал соблазны водкой
И в сердце двери открывал…
Бродил по каменной округе,
Даря безмолвие звезде,
С тобой, любимая подруга,
Мы были счастливы в нужде.
Где так случайны совпаденья
И оживлённы сквозняки,
Нас отогрели обнаженья,
Поя сиянием зрачки…
И глядя в мир, где не укрыться,
Я говорю, вдыхая жизнь:
На лжи ничто не сохранится,
Храни