Очищение. Виктор Муравьев
Поднявшись по лестнице, он тихо открыл дверь своей квартиры. Внутри всё было таким же, как и в любой другой вечер: строгий порядок, старый диван, кресло у окна и стол с давно начатой книгой, страницы которой не пролистываны неделями.
Сняв пальто, он прошёл на кухню и налил себе немного чая, прогревая руки об горячую кружку. Прожив один много лет, он уже привык к этим ритуалам: тишине, которая не тяготила, но иногда всё же напоминала о пустоте. Это было его убежище, где он мог скинуть маску сурового следователя, хотя чаще всего она оставалась на нём даже дома.
Опустившись в кресло, он долго смотрел на мерцающий свет уличного фонаря за окном, перебирая в памяти детали сегодняшнего дела. Сцена, где лежало тело, всплыла перед глазами – странная, почти театральная поза, отсутствие следов борьбы, аккуратность, которая не давала покоя. Это было спланированное убийство, в этом он не сомневался. Но неужели Антон, брат, мог бы решиться на это?
Его мысли вернулись к разговору с Антоном. Казалось, мужчина был сбит с толку, но в его поведении что-то не давало покоя. То, как он порой избегал смотреть в глаза или замолкал на прямые вопросы, словно старался удержать что-то внутри. Соколов знал, что нервозность могла быть естественной реакцией на стресс, но здесь что-то не сходилось. «Единственный наследник, единственный с доступом, и нет ясного алиби», – с этими мыслями он задумчиво вздохнул, глядя на пустую комнату.
Он знал: истина часто скрыта в мелочах, а если не найти ни одной зацепки, ситуация может зависнуть. В этот момент его словно окатила холодом мысль – Он представлял, как Антон утром вернётся, и ему самому придётся решить – освободить подозрения или узаконить их.
Работа научила его одному: не всё, что выглядит однозначно, оказывается правдой.
В тишине своей квартиры он ещё долго размышлял над этим делом, изучая каждую деталь, будто перед ним был пазл, где каждый кусочек – улика, слово, воспоминание.
Тем временем Антон сидел в своей небольшой, тускло освещённой квартире, чувствуя, как напряжение нарастает с каждым часом. Квартира, которую он обычно воспринимал как уютное убежище, сейчас казалась тесной и неуютной. Ему не удавалось найти покоя – не после того, что он увидел сегодня. Голова гудела от мыслей, а перед глазами снова и снова вставала неподвижная фигура сестры, её спокойное лицо и эти аккуратно сложенные на груди руки.
Он пытался разобраться в этом кошмаре, но мысли путались. Антон чувствовал, как в груди растёт страх – как если бы внутри поселился холодный комок. «Почему именно она? Почему именно так?» – эти вопросы не давали ему покоя. И ещё одно – подозрения следователей, особенно этот взгляд Соколова. Он чувствовал, что для них он стал главным подозреваемым, что его поступки рассматривают под микроскопом.
Мысли метались, и Антон всё больше ощущал себя в ловушке. Он понял, что не может найти ни одного объяснения тому, что произошло. Оставалось дождаться утра и снова вернуться к этим людям, которые решили, что он способен на убийство.
Антон,