Механ. Денис Довыденко
взгляда. Кто-то навязчиво его разглядывал. То крыша закряхтит, то на периферии зрения кто-то мелькнет.
«Это всё проклятый недосып, всякая дурь теперь чудится» – говорил себе механ, но сам старался крутить головой поактивнее. Мало ли что.
Гришин протер лицо:
– Диана, ты говоришь, три года на улице жила? – она кивнула. – До проспекта далеко?
Она закрутила головой. Сначала вправо, на крутой поворот, после влево, на уходящую в горку дорогу, петляющую, будто спутанный шнурок. Посмотрела еще раз. Вправо. Влево. Наконец девочка фыркнула и указала налево.
– В горку, а потом направо по проулку, потом еще раз направо и налево.
– Ладно, покажешь, – Гришин обреченно вздохнул, глядя на свой маршрут. – Спина моя, спина… – он затопал сильнее, горка хоть и не была отвесной, но спускаться с велосипеда лучше не стоит.
Ближе к вершине народу прибавилось. Как тараканы из щелей, на Гришина выползали замученные работяги, за ними группками или поодиночке шел местный сброд: кабачная пьянь, лезущая из натыканных тут и там кабаков да харчевен, торчки с глазами – монетами и оплывшими, как от диффузии лицами.
– Вы там всем районом слепые что ли, в глаза там долбитесь? Аккуратней можно ходить? – из закутка вылетело еще одно слепое животное – глаза в пол. Весь загаженный, тощий, ему оставалось только на людей бросаться, и вот – готовый пустой.
Он врезался в капитана, словно в столб, да так, что тот протрещал как сухая ветка.
– Ах ты, сука! – механ приложил существо об стену.
Животное издало непонятный звук и попыталось отбрыкаться.
Капитан ударил протезом по дряблой руке, словно хлыстом:
– Я тебе культю сейчас отрежу, дегенерат!
Как ни странно, речь тот понял. Быстро успокоился и шарнирной походкой удалился по своим делам. Сверху захихикали.
– Ты че ржешь, я тебе сниму и вперед пущу – будешь за ноги их кусать.
– Это же Тепа – он безобидный, наверно снова к Общаге пошел.
Механ презрительно скривился:
– Дальше куда?
– Вон, – она показала на закуток, откуда вышел Тепа. Узкий, там едва мог протиснуться мужчина, с навешанными, как паутина, веревками, большинство из которых крепились на уровне шеи.
– Странно, их здесь побольше что ли? Другого пути точно нет?
– Неа, только километра через два поворота, и то на боковые улицы.
– Эх, крепче держись.
Наклонясь и слегка присев, капитан стал пробираться вперед. Под сапогами захрустело стекло, а от стен потянуло смесью сырости и мокрого кирпича.
Чуть выше веревок шли небольшие слуховые оконца, почти все открытые, и оттуда тянуло каким-то мерзким неприятным душком, как от старой, неработающей мельницы.
Гришина этот запах немного напряг. Он совсем недавно где-то чувствовал его. Может из булочной? Или из того мешка с мукой?
– Я заплуталась, – Диана каким-то непонятным образом запуталась в веревках.
– Как можно запутаться в прямой веревке?
– Помоги!
Капитан