Свет. Ассоль Волё
Исчез. Только атласная лента, которую обычно вплетают в косы, покачивалась на ветру как кораблик на волнах. Максим протянул руку и боязливо стащил ее с дерева, отдал девчонке.
– Спасибо. Это ты ее туда повесил?
– Нет.
– А кто? – девочка продолжала улыбаться.
– Не знаю.
– А может он сам приполз? – она испытующе посмотрела на Максима.
– А разве он живой?
– Ты же с ним разговаривал.
– Разговаривал, – Максим опустил голову.
– Пойдем, утопим его в луже, хочешь? – от маленького милого создания это предложение звучало как-то странно, но Максимилиан не сильно удивился.
– Зачем?
– Он же хотел тебя убить?
– Оживить хотел…
– Как хочешь.
Девчонка повернулась и пошла по серой улице. Ступала она мягко, как по вате. Шла босиком. Но ей, казалось, все равно, что под ногами стекла и проволока. Шла настолько легко, что можно было подумать – плывет. Может быть, она и не касалась ногами земли, кто знает. И вот ее силуэт уже стал сливаться с темнотой. И только свет от фонарей и луны делал ее заметной, потому что осветлял волосы. Можно было подумать, что она совсем не маленькая, и что ей хотя бы шестнадцать.
– Стой, – Максим крикнул уже в пустоту.
– Что?
Ну вот. Теперь ей и впрямь было шестнадцать. Может даже больше. И она стояла рядом с ним, в двух шагах.
– Как ты это сделала?
– Ты очень долго думал. Но я все-таки дождалась! – вместо ответа произнесла девушка. – Пойдем.
– Куда?
– Лужу искать.
Они пошли по дороге. Луна светила ярко. И если бы на земле была вода, они бы ее точно заметили.
Плеч Максима все чаще стало касаться что-то гладкое и сухое. Он повернулся.
– Что это?!
Волосы девушки, до этого момента столь красивые, теперь превратились в змей. Они пытались расползтись в стороны, беспомощно отталкиваясь от воздуха, но врастали в голову.
– Ой, – она провела по змеям руками, – извини. Хотя, ты бы все равно об этом узнал.
Максимилиан ненадолго застыл, а потом чуть ли не шепотом произнес:
– Ты Горгона?
– А ты смотрел мне в глаза?
– Да.
– Стал камнем?
– Нет.
Они вновь пошли молча. Постепенно пресмыкающиеся стали более спокойными, а потом и вовсе превратились в косы и ленты.
– Так это твой… волос? – спросил Максим, показывая на ленточку, которую девушка держала в руке.
– Мой ребенок.
– А чего ты его так скрутила?
Этот вопрос звучал так по-детски, что незнакомка расхохоталась:
– Не волнуйся, ему не больно.
– За что ты его так?
– Как?
– Ну, в эту… в лужу-то?
– Нельзя указывать людям. Нельзя делать им больно. Иначе, их уже черствеющие сердца станут железом.
Они шли по узким улочкам. В окнах изредка мелькал свет. А Максимилиан думал, от чего там не спят люди. Вон там, наверное, поэт пишет стихи. Да, точно, там такой свет.