Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Книга Первая. Сен Сейно Весто
ребра лестниц, хлестнул, заставляя пригнуться ниже, ударил по лицу рвущийся багровый факельный отсвет, оставляя после себя на глазах след кровавый и долгий, горячий, подкопченный; сзади доносился какой-то шум, что-то падало, кто-то кричал женским голосом, там на кого-то наступили, потом он не слышал ничего, кроме собственного дыхания. Он думал, что если поделить все известное мироздание на тех, кто смотрит, и тех, кто бежит, он лучше будет в числе последних. Мелькали неясными тенями какие-то размытые бледные силуэты, проносились больничные халаты, пиджаки, хватающие воздух руки, его провожали встревоженные лица, его пытались догнать, взять на абордаж, использовать, но вскоре он оказался в полосе мерно бегущих трусцой людей и остался в одиночестве. Пару раз он едва не налетел на аккуратно одетые фигуры у плотно прикрытых дверей, с трудом разминувшись лишь в последний момент, пару раз его хотели ухватить за рукав, но он только отмахивался, выравнивая шаг и выправляя дыхание, мимолетно касаясь рукой чужих спин и плеч, шлепал по протянутым ладоням и старался улыбаться как можно приятнее: «Потом, потом…»
– …Принцип Реди, господа, – радостно восклицал докладчик, щипля себе мочку уха, широко расставив ноги и нависая над слушателями. – А как же принцип Реди, м?.. И потом. Необходимо в рабочем порядке закрыть для начала вопрос о смысле жизни. Все мы – солдаты антиэнтропийных сил. Впрочем, наверное, нет, все-таки не все… Но, полагаю, никто не станет возражать, что конечной идеей, по крайней мере, своей жизни многие готовы увидеть счастье. Но что есть счастье, друзья мои? Это несвоевременное извлечение удовольствий из возможно большего количества влечений. Регрессия восторга, в общем. Сила же влечения зависит от величины сопротивления – и чем сильнее влечение, тем больше удовольствий обещает принести его удовлетворение. И, следуя дальше этой логике, чем больше влечений, удовлетворенных в отдельно взятый отрезок времени, тем осязаемее ощущение счастья. Таким образом, суть задачи в открытии все новых и новых влечений и, если это необходимо, искусственном их создании…
Он посмотрел по сторонам. Вначале в один конец коридора, потом в другой, постоял, приглаживая ладонью волосы, оценивая порядок слов и подбирая нужную нить. Сумрачный коридор был пуст. Лежали на каменных плитах пола длинные трещины и старый окурок. Сейчас имело смысл собраться с мыслями. Выглядеть предельно естественно. Здесь сидели на горшке. Он извинился, решительно пригладил ладонью волосы и взялся за ручку следующей двери.
«…тут же все вместе вскричали громким шепотом в несколько глоток, которые перекрыл спокойный мужской голос, попросивший глядеть под ноги и дать пройти. На него сразу же зашикали, и установилась было, наконец, тишина, но тут ближе к краю скопления людей возникло движение. Там посоветовали лучше перестать хихикать и отдать шарф, и кто-то приторным голоском, бархатно растягивая гласные, объявил во всеуслышание: «Знает дед и знает баба, этот дрын от баобаба». Народ загудел снова, в центре откашлялись и попросили слова, но