В плену у прошлого 2. Ольга Мушенок
и Айше…».
Глава 12
По полукруглой мраморной лестнице поднимался на второй этаж Демир, он был слегка выпившим, как и его брат с отцом. Только по приезду, они сразу же разошлись по своим комнатам, а Демир решил зайти в конюшню, в которой находилась белоснежная кобыла.
Белогривая лошадь выглядела грациозно, хорошо сложена по мускулатуре, что свойственно чистокровной скаковой лошади. Она признавала лишь Демира и конюха, другом их стала. Когда-то он планировал познакомить Ясемин с преданным животным, да, только не удалось.
– Езда! Девочка моя, я пришёл! – зайдя в конюшню, он обратил взор в сторону стойла.
Езда всегда была спокойная, покорная, однако не сейчас. Поджав уши, громко фыркала, ржала и била угрожающе задними копытами, а когда Демир открыл дверь калитки, то кобыла встала перед ним на дыбы, как будто прогоняла его от себя.
– Тихо, тихо! – защищаясь, выставил руки вперёд и отпрянул назад от кобылы, вот только успела Езда его ударить по руке своим мощным копытом.
Демир не устоял на ногах и рухнул на клубок сена, поморщившись от резкой боли в локтевом суставе. Мужчина не ожидал такого поведения, однако предположил, что благородное животное предчувствует несчастье.
– Езда!!! – зарычал в ужасе он.
От рыка своего хозяина, кобыла остановилась, смирно замерев на месте, но продолжала раздражённо фыркать, не подпуская к себе ни на шаг.
Демир встал перед лошадью, посмотрел в тёмно-карие глаза и увидел своё отражение, сказав:
– Ты, же всё чувствуешь, да? Знаю моя хорошая, что грядёт беда, но, а что я могу в данной ситуации? – разводя руки в стороны, снова почувствовал боль в руке и скривив от ноющей боли лицо прижал руку к груди, подумав про себя: «Так мне и надо!»
– Я уже не знаю, кто прав, а кто виноват?! Кто друг, а кто враг?! Что-то внутри меня сидит и терзает душу, а я от этого только дурею. Стоит мне только увидеть Ясемин и всё начинает кипеть, выворачивает наизнанку, пробирает холод до костей, сердце рвёт грудь и сейчас мне не легче. Я же должен возненавидеть её за предательство, а я не могу, – грустно понурил глаза вниз как будто кается перед другом, – потому что до сих пор она в моём сердце, – признался себе он, кивая согласно головой, объясняя, – Иногда, посылаю всё к чёрту, подальше, но всё равно не могу простить измену, как бы не старался.
Демир ещё раз поднял свой взгляд уставших глаз на лошадь и опешил от увиденной застывшей слезинки в глазнице своей грациозной подруги. Впервые, он видит, как плачет лошадь, она же почувствовала его боль, но не может ничем помочь. Это очень редкие слёзы, но зато самые ценные, самые искренние и самые чистые.
С тяжестью в ногах и жжением в груди, Демир поднялся на этаж, где находилась комната его женщины. Ноги сами вели к Ясемин, он был неподвластен таким чувствам и пока не увидит её, не успокоится.
Невидимой нитью тянуло, мужчина желал стиснуть жену в объятия, вдохнуть запах жасмина, от которого всегда мутнело сладко сознание, всё охотнее вожделея Ясемин. Но его поглотивший огонь ревности