Маша. Галина Шульгина
кровь замерзала в жилах от того, что это тело со мной вытворяло.
Я помнила эти сильные руки с длинными пальцами, которые крепко держали меня, оставляя синяки на коже, пока я умоляла его пощадить меня.
Помнила эти мягкие на ощупь, но такие холодные губы, что обрушивались на мои неопытные и чистые, чтобы подчинить себе раз и навсегда, отчего моя кровь закипала, а губы еще долго покалывали после этого.
Сердце снова пропустило удар, а соски вдруг налились и больно стали давить на бюстгальтер, раздражая кожу и посылая по моему телу волну жара одна за другой. Из моих уст готов был сорваться стон. Боли, отчаяния или того, чего я сама не понимала. Это рефлекс "сучки на своего кабеля во время течки". Такой реакции тела я не ожидала и не была к этому готова. Я подняла руку и зажала ладонью рот, чтобы не издать ни звука. Я просто стояла и смотрела на моего мучителя, запоминая его образ навсегда, высекая его искрами адского пламени на сердце.
Теперь я смогла разглядеть его при свете дня. Высокий, очень высокий. Метр девяносто точно. Казалось, он заполнил собой все пространство, лишь зайдя в магазин. Блондин. Густые, слегка вьющиеся светлые волосы, мягко ложились на его плечи. Карие, с золотыми искорками глаза, обрамленные длинными, пушистыми и черными ресницами. Видно не один день он провел в спортивном зале. Его тело было мускулистым, грудь широкой, а живот плоским. Ткань рубашки облегала его, как вторая кожа, ничего не скрывая, а лишь подчеркивая великолепие мужского тела. И… красивый. Пугающе красивый!
Бог мой, красивей этого мужчины я никогда никого не встречала. Даже Дима рядом с ним просто мерк, хоть я и считала его самым привлекательным из представителей мужского рода. За что Бог одарил эту мразь такой внешностью? Где справедливость? Глядя на него, хочется упасть на колени и просить: “прикоснись ко мне, хотя бы раз, чтобы я смогла сохранить это воспоминание на всю жизнь, потому что меня коснулось совершенство!”. Этого человека окружала аура исключительности, исходящая мощным потоком магнетической энергии повсюду, где бы он не появлялся. Он очаровывал и притягивал к себе взгляды окружающих одним своим видом, абсолютно для этого ничего не предпринимая и даже не понимая этого.
Мне же хотелось, чтобы он сейчас исчез. Просто растворился в воздухе, будто бы его и не существовало вовсе.
"Уходи, прошу тебя, умоляю! Пожалуйста, оставь мне хотя бы часть моей души. Не оглядываясь, молча уйди, не поднимая на меня своих глаз. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Ты мучаешь меня, мне больно, мне так больно!… Умоляю тебя, прошу…"
Я твердила про себя эти слова, как молитву. Еще немного и сердце выскочит из груди, с громким стуком падая на пол у моих дрожащих ног. А если он посмотрит на меня, я, наверное, умру.
Он подошел к брату, и без энтузиазма в голосе сказал:
– Выбирай, что хочешь. Мне все равно. Я не пью. Теперь.
Даже его голос вызывал во мне желание все бросить и бежать от него настолько далеко, насколько вообще возможно. Только теперь его тон и звучание даже отдаленно не напоминали хриплый и ужасный голос того