Открывашка и пробой. Павел Смолин
же? – предположил я.
– Такая же! – подтвердил он. – Подрастет – поймет и простит, мы все однажды понимаем и прощаем. А по весне она в соседней деревне пенсионерке одной вреднючей огород подрядилась вскопать. Работу сделала, а та орать начала – криворукая мол, придется все перекапывать теперь. Не заплатила, – развел руками. – Валя разозлилась и трансформировалась.
– Порвала? – спросил я.
– Только платье и сапоги, – покачал он головой. – Просто чтобы до дома быстрее добежать, поплакать, – горько вздохнул. – Но закон нарушила – оборотням перед обычными людьми трансформироваться нельзя, приравнивается к угрозе жизни.
– А почему не в тюрьме тогда? – спросил я.
– Свидетелей не было, а мужики, когда узнали, ночью следы замели, – ответил он. – Когда следователи из города приехали, остались только слова пенсионерки и Валины слезы – мы ее научили, что говорить надо. Пенсионерка та – известная всему району скандалистка и кляузница, веры ей у следствия нет совсем – даже оборотню верят больше, у нас в Липках-то шестой год ни одного правонарушения. Но у Валентины теперь испытательный срок. А в прошлый понедельник закон приняли, по которому оборотни не пять лет в армии служат, а все пятнадцать. А это, Андрей, почти верная смерть – нас в самые горячие места отправляют, время для подхода основных сил выигрывать. Валька-то храбрая, не боится, но все равно девке обидно – всю молодость с жуками воевать будет, демобилизуется «старой девой», а оборотням и так семью строить непросто. Все это, само собой, не дает ей право на тебе отыгрываться, – строго добавил он.
– Она и не отыгрывается, – снова соврал я.
То же мне благодетель – сейчас на волчицу наорет и уйдет, а я-то с ней останусь.
– Хорошо, что не отыгрывается, – смирился он и открыл чемодан, вынув оттуда привычного вида тонкую тетрадку с зеленой бумажной обложкой. – Помоется – передай, чтобы больше не забывала. Хорошо, что мне по пути, так бы пришлось ей завтра двойку ставить.
Приняв тетрадку с аккуратно выведенным «для домашних работ по русскому языку», увидел «нашу» фамилию – Штырковы. Запомним.
– А у вас отдельная школа получается? – спросил я.
– Отдельная, – указал он направо по улице. – Пятеро учеников и двое преподавателей – Вадим Андреевич точные науки преподает, я – естественно-научные и гуманитарные, – немного подумав, он спросил. – А ты школу-то успел закончить?
– Наверное да, – кивнул я. – Аттестат есть, ни одной тройки.
– Какой ты молодец! – похвалил меня Константин Владимирович и поднялся на ноги. – Пойду я, время позднее. А ты оптимизма не теряй – это самое главное! Валька к тебе привыкнет, еще подружитесь, а там, глядишь, и свадьбу вашу сыграем! – подмигнув, он заржал и пошел к калитке.
Да я скорее на змее подколодной женюсь, чем на этой!!!
Глава 6
Мылся я на чистом автоматизме – думал про разговор с Константином Владимировичем.