Можно ли простить?. Виктория Лисневская
скрывая, как сводят с ума его прикосновения. И послушно сжимать ноющие, так болезненно ноющие, требующие прикосновений соски собственными пальцами, готовая взорваться от его пальцев в себе. О ттолчков…безжалостных. Сильных. Глубоооооких..
Подтягивает за лодыжки ближе к краю и расстегивает ширинку с рыком обхватывая член рукой и глядя на мою плоть. Прошелся ладонью по длине и уперся головкой в мое подрагивающее влагалище, потираясь об острый клитор и дрожа каждый раз от соприкосновения с моей горячей плотью. Обожаю видеть его голодного, ослепленного похотью. Жадного. И мне безумно льстит что я до сих пор так желанна им. Перевел взгляд на мое раскрасневшеся лицо, совершенно пьяное со все еще подернутыми дымкой оргазма глазами. Провел пальцами по моим губам, подбородку, сжал сосок оттягивая и продолжая тереться членом о набухшие нижние губы, словно продлевая свою агонию. Он облизывает губы кончиком языка, глядя на меня сверху вниз.Поедает каждую судорогу, каждый удар пульса под бугорком между губами а потом так же жадно вылизывает истекающую влагой.
Пока голос не услышала. Пока не начала задыхаться от интонациии…яростной, той самой, голодной, дикой.Предвкушать…как можно предвкушать новую порцию, тоько что взорвавшись на миллионы осколков? Но я предвкушала, жадно ждала, когда он войдет в меня, когда возьмёт по-настоящему, и дрожала в ожидании, застонав, когда горячая твёрдая головка члена уперлась в мою плоть…Касаться языком его пальцев, подставляя им свои губы, шею, грудь, выгибаясь так, чтобы сильнее ощущать его руки на себе. Сумасшествие. Затяжное сумасшествие, когда всё ещё дрожит после оргазма каждая клетка тела, ещё не отошедшая, ещё не отпустившая послевкусие оглушительного наслаждения. Только смотреть сквозь прикрытые глаза, как меняется его лицо, превращаясь в лицо зверя, который поймал свою добычу и теперь решил разорвать её на части. И …о даааа..непроизвольно застонать, когда в его глазах отблесками вспыхивает это голодное решение – рвать до последнего. И тут же вскрикнуть. Заорать, потому что он решил драть сразу. С ним прелюдия – это оргазм..и дальше бешеный секс. И я кричу от наслаждения. Смакую его бешеный, жадный взгляд, удерживающий, не позволяющий закрыть глаза или отвернуться. Взгляд, алчно впитывающий мои слёзы удовольствия и искривленный в крике рот. Он поглощает мой экстаз. Он смакует его, как смакует гурман любимое блюдо. Смотриии…смотри с триумфом в зверином взгляде, как меня снова ведет, как снвоа срывает в жадной гонке за удовольствием. В желании снова получить от твоих пальцев, от твоих губ и члена, от твоего взгляда всё, что ты можешь дать. И он даёт. Заставляет захлёбываться от нехватки кислорода в горящих легких, когда врывается глубокими толчками. Заставляет извиваться под ним осатаневшей, жаждущей лишь разрядки самкой, воющей , стонущей гортанно и громко под шлепки наших тел. Заставляет облизывать его пальцы, давиться ими и снова страстно облизывать, посасывая и прикусывая их.
– Давай, сладкая…кричи еще. Здесь никто не услышит. Кричи для меня.
Услышала