Можно ли простить?. Виктория Лисневская
встала и подошла к нему.
– Ты выглядишь усталым, – осторожно дотронулась до его руки. – Может, возьмешь выходной?
В любимых до боли глазах промелькнуло раздражение так, что мороз по коже пробрал. Захотелось сделать вдох поглубже.
– Дай мне закончить этот проект, и я все тебе расскажу.
Отвернулась, стараясь прогнать горькие мысли, но привкус остался. Слыша, как Катя тихо прибирает посуду, не могла избавиться от ощущения, что всё ускользает из-под контроля.
– Ну чего ты, родная, – вдруг дотронулся до моего подбородка и повернул голову так, чтобы я смотрела четко на него. Глаза в глаза. – Как только все уладится, я обещаю, мы поедем куда-нибудь отдохнуть. Только ты и я.
Голос звучал слишком убедительно, но в глубине души я сомневалась. В последнее время его обещания оставались всего лишь словами.
– Я понимаю, но… Просто береги себя, хорошо?
Игорь кивнул и поцеловал меня в щёку, затем вышел из кухни. Оставаться с Катей наедине совсем не хотелось. Сейчас её присутствие дико раздражало. Так что я вышла следом, решив, что поговорю об этом с мужем, когда он вернется.
Да, так будет правильно. Нужно решить этот вопрос как можно скорее.
Пока дети все еще спали, появилась возможность насладиться абсолютной тишиной. В нашем доме это действительно редкость.
Прошла в свой кабинет и села за стол. На столе стоял ноутбук и несколько фотографий в красивых рамочках. На одном фото были наши девочки – смеющиеся, радостные, беззаботные. На другом – я и Игорь. Оба сияли от счастья, обнимая друг друга на фоне солнечного пляжа. Один из самых ярких моментов нашей жизни. Первая поездка заграницу.
И пускай денег хватило только на скромный отель в Египте, мы оба были невероятно счастливы. Это потом уже муж кривился при виде похожих вариантов. Хотелось чего-то яркого, чтобы дорого-богато, но начиналось всё именно так.
Включила ноутбук, пытаясь сосредоточиться на работе. Но уже через час поняла, что затея плохая. Я рисовала, и удаляла, снова и снова прокручивала эскизы в голове, но ничего не выходило. Собственное беспокойство мешало сосредоточиться. Обычные приёмы и методы не работали, а вдохновение ускользало, как песок сквозь пальцы.
Внезапно в кабинет влетела Ося. Малышка стояла вся в слезах и кричала:
– Мама! Тими плохо! Он не двигается!
Тими, дворняжка. Кожаный носик, которого дочь нашла на улице прошлым летом, сразу стал любимцем всей семьи, но особенно Люсиным. У меня слабость бездомные животные. У меня, у девочек, а Игорь наши слабости терпит. Ему не особо нравится, что у нас целый зверинец. Но он тоже очень любит животных и заботится о них. Мы с ним одно целое. В унисон.
Я быстро вскочила из-за стола. Схватила дочку за руку, и побежала за ней в гостиную, где на ковре лежал Тими. Он действительно не двигался, только слабо дышал.
– Малыш, что с тобой? – прошептала, присев рядом. Тими тихо заскулил, едва приоткрыв глаза.
– Он не кушал утром, а потом просто лег и больше не вставал, – всхлипывала Ося,