Валёр. Иван Июль
жил своей полной и независимой жизнью от людских переживаний.
Двое суток блужданий, видимо оттого, что он пошёл по кругу? Ещё с детства Макарий знал, что правая нога шагает шире, чем левая. И поэтому, можно идти, совершая круги навстречу собственным пройденным шагам. Двое суток в лесу без еды, на подножном корме, это, почти что, обессилие своих и так не очень полных сил.
Лес не оканчивался, а становился ещё глуше, деревьями выше, и силы Макария покидали всё быстрее. Брести-идти в неизвестность небыло желания совсем. Подкрадывался вечер, и хотелось лечь, где-нибудь под кустом, на мягкий мох и уснуть от этого безумства. До уничтожения всего, что произошло с ним и происходит сейчас в этом непредсказуемом мире.
Неожиданно, откуда-то, донеслось громкое лошадиное ржание и по лесу, раскатилось, разметалось, растревожилось эхом, что-то, родное и верное к жизни.
Горло сжала судорога от услышанного ржания, от надежды, что скоро закончится блуждание в эту незваную неизвестность. Силы сразу прибавилось, и Макарий, с трудом выбрался на заросшую разнотравьем дорогу. По ней, мирно качаясь, двигалась гружёная телега, впряжённая серым конём. На телеге, свесив ноги в резиновых сапожках, восседала женщина неопределённых лет.
– О! Тпрру, стой! Видишь, человек откуда-то взялся!
Телега остановилась и женщина, непринуждённо спрыгнув, шагнула к Макарию.
– Из какой такой непознанной глуши? Вокруг ведь, никого и нигде не найти! Уж, никак, не верится в это, до невозможности! Беглец, что ли, из далёких, неведомых мест?
Она обошла вокруг Макария, оглядела его изодранную одежду, и, всмотревшись в его измученное лицо, с весёлым озорством воскликнула:
– Хо, хо! Вот так сюрприз! Ко мне, что ли в гости, на мой тусклый огонёк? Или, как это понимать? Вот так неожиданность! Кто же ты такой есть на самом деле? Из какого такого ниоткуда сюда взялся? На бандита, будто, непохож. Только вот измучен ты, уж, чем-то, совсем, до немогу!
Серый конь нетерпеливо топтал копытом густую траву, как будто хотел быстрее от всего этого двинуться в путь.
– Тпрру! Не торопись, мой друг! Ты же видишь, что здесь человек, и он нуждается в нас и, видимо, очень. Так, ведь, я говорю?
Женщина, не дождавшись ответа, тронула Макария за плечо и, легко вздохнув, промолвила:
– Да! Вот что творит жизнь теперь с молодыми людьми! Не то, что было раньше, в другие времена. Тогда не бродяжничали люди по густым лесам, а занимались чистыми делами и жили для пользы людей, – и продолжила:
– Но садись, нежданный человек, всёравно подвезём, если нам по пути. Ногами не всегда найдёшь то, что ищешь, да и найти порой невозможно. Или, уже – нашёл?
Макарий, молча, еле двигаясь, обессилено взмахнул рукой.
– Нет? Вон, уж какой, что устал видать, совсем. Весь оборванный, почти что, до самого срама. Но впереди дорога одна: закрытая обсерватория. И пути дальше нет, разве, только, назад.
– Поедешь, или как? Что, молчишь? Ух, как тебе худо совсем! Давай помогу залезть на нашу лошадиную силу.
Макарий