Правда и другая ложь. Саша Аранго
в сорока километрах от дома. Они с Пончо уже бывали здесь несколько раз. Генри остановил машину на небольшой тенистой полянке. Где-то поблизости между папоротниками шумел водопад. Пахло свежей смолой, солнечный свет, проникая сквозь ветви, отражался от листьев миллионами ярких бликов.
Из кармана куртки Генри извлек телефон и вставил в него аккумулятор. Он никогда не звонил Бетти дважды из одного и того же места. Это была мера предосторожности, усвоенная за годы прогулок по безлюдной глуши. Он набрал код и стал ждать. Собственно, для всех этих ухищрений не существовало никаких причин – телефон был предоплачен. Карточку можно было купить на любой заправке – практично, дешево, анонимно. Генри любил быть инкогнито.
Бетти ответила сразу, после первого же гудка. Голос ее звучал приглушенно – она курила.
– Ты все ей сказал?
– Я расскажу тебе об этом сегодня вечером. Ты в издательстве?
– Нет, я сегодня дома. Как она отреагировала?
Генри выдержал многозначительную театральную паузу. Такие паузы отлично срабатывают при телефонных разговорах, тогда как при личном контакте безотказно действует загадочная улыбка. Способ весьма действующий.
– Марта повела себя на удивление мужественно.
Он услышал металлический щелчок зажигалки и представил себе, как Бетти затягивается ментоловым дымом.
– Мореани меня уволит, если узнает.
– От Марты он ничего не узнает.
– Ты уверен?
– На сто процентов.
– Но она, должно быть, сильно на меня злится, да?
– Конечно, злится. Боишься за работу, Бетти?
– Я? Ни капельки, но мне просто будет очень неприятно. Если честно, мне немного стыдно.
– Почему тебе стало стыдно только теперь?
Бетти сделала глубокую затяжку. Генри явственно представил себе раскаленный кончик сигареты.
– Что это значит, Генри? Ты думаешь, мне все равно?
– До сих пор тебе было все равно.
– Мне никогда не было все равно. Ты снова становишься бесчувственным, как лед. Не стоит все взваливать на меня. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но прошу, не надо винить во всем только меня.
– Все очень просто – это правда.
– Конечно, конечно, все очень просто. Я не могу себе вообразить, что думаешь ты.
«Пусть лучше будет так», – подумал Генри. Пес уловил какой-то запах и, петляя, бросился прочь по росистому лугу.
– Уж не думаешь ли ты, что я преднамеренно забеременела от тебя, Генри? Говори честно.
– Я всегда честен с тобой, дорогая. Всегда.
Эта мысль до сих пор не приходила ему в голову. Но теперь, когда Бетти высказала ее вслух, он подумал, что это вполне возможно. Бетти было почти тридцать пять, она долго ждала, но Генри ничего ей не предлагал, а теперь он стоит перед свершившимся фактом.
– Давай заканчивать, Бетти.
– Что ты имеешь в виду?
– У меня заканчивается