Неожиданный удар. Ханна Коуэн
с этими потрясными шортами с Железным Человеком, – щебечет Бет, подходя к нам.
Сегодня на ней бледно-желтый сарафан и сандалии на плоской подошве. Даже ее обычно бледная кожа слегка разрумянилась, как будто она провела несколько часов на солнце.
– Ты была бы Вандой или Черной Вдовой? – спрашивает ее Купер.
Бет задумчиво хмыкает, почесывая подбородок.
– Вандой.
Он кивает, соглашаясь с ответом, а потом поворачивается ко мне, пока его мама кладет свою сумку рядом с нашим маленьким кулером и садится с другой стороны от сына.
Ухмыляясь одним уголком рта, Купер спрашивает:
– Зимний Солдат или Сокол?
– Ох, приятель. Это сложный выбор.
– Я знаю, что выбрал бы, – пожимает он плечами.
Я поднимаю подбородок.
– Ну, не держи меня в неведении. Кого бы ты выбрал?
– Не-а. Ты первый, чтобы я знал, что ты не просто повторяешь за мной.
– Хорошо. Зимний Солдат.
Губы Купера удивленно приоткрываются, и он кривит лицо, как будто его действительно шокирует мой ответ.
– Пап, щит Капитана у Сокола.
– Спойлеры! – визжит Бет, закрывая уши. – Я еще не досмотрела «Мстители. Финал».
– Чего? – одновременно восклицаем мы с Купером. Я смотрю на нее поверх головы Купера и говорю: – Похоже, тебе предстоит домашнее задание.
– Похоже, – соглашается она.
Мимо проносится сильный порыв ветра, и Бет быстро убирает свои длинные темные волосы от лица и стягивает резинкой. Я уже собираюсь отвести взгляд и проверить, не сдуло ли что-нибудь из наших вещей, как замечаю у нее на запястье черный завиток, прикрытый чистой повязкой. Меня охватывает любопытство, и я вопросительно киваю на ее руку.
– Купер, не сходишь проверить воду? Ты же знаешь, я такая неженка, – говорит она.
Сын смеется и, встав, отряхивает песок с рук и ног.
– Конечно. Сейчас вернусь!
Он бежит по пляжу и осторожно опускает пальцы ног в легкие волны, а я разворачиваюсь лицом к Бет. Мои пальцы почти касаются ее коленей. Она широко улыбается и протягивает мне руку, давая рассмотреть внутреннюю сторону запястья.
– Когда ты ее сделала? – спрашиваю я, беря ее за руку и изучая поближе.
Красиво изображенный нарцисс покрывает застарелые шрамы. У меня в горле встает ком, когда я вижу на лепестках имя и дату рождения Купера.
– Нарциссы символизируют второе рождение. Новое начало. Ну, и Купер стал моим, – шепчет она.
Глаза печет, но я смаргиваю влагу, не давая ей убежать. Провожу большим пальцем по слегка затемненному цветку.
– Она изумительная, Бет. Правда.
– У меня разрывается сердце оттого, что Купер не знает, как сильно я его люблю, – признается она.
– Он поймет. Ему нужно твое присутствие в жизни, так что пока ты продолжаешь стараться, он будет это чувствовать.
Она смеется, резко, почти мучительно.
– Куперу я нужна не больше, чем тебе.
– О