.
способность снимать неловкость. Казалось, что он в секунду прочитал все те возражения и страхи, которые толпились в моей голове и стёр их одной короткой фразой.
Я не сразу сообразила, что именно он верховодит в стае. Костя был сильнее и выше, Захар необычнее, Марисоль могла одним взглядом заткнуть кого угодно, а Ника занимала пост самой красивой девчонки школы. Любой годился на роль лидера. Но именно Влад решал, что они будут делать сегодня. Именно Влад выражал мнение группы. Именно Влад разрешал конфликты – и создавал их. Он был из семьи потомственных политиков, настоящих, не тех, что забрались в Думу прямо с татами или ледовой площадки, наследник советской дипломатической школы. Но в школе он был королём с собственной свитой.
Благодаря ему мне удалось быстро влиться. Если с другими ещё возникали моменты неловкости, с ним – никогда. Всё казалось естественным и правильным, словно мы были знакомы тысячу лет. И не были разделены дурацкими классовыми условностями. Сближение было таким быстрым, что я специально тормозила, как на слишком крутом склоне. Чтобы не покатиться кубарем в зияющую пропасть.
Теперь я была с ними. Как они. Пусть меня считали недостойной выскочкой, но вслух ни одна скотина этого сказать не посмела бы. А за спиной… Что же, к перешёптываниям и косым взглядам мне не привыкать. Стоило мне повернуться к очередному шушуканью, как оно стихало. Не знаю, что тому причиной – моё членство в стае или то, что рассказала им Юлечка Пономарёва. Клокочущая ярость, которая затмевала сознание красным туманом, в стенах школы наконец-то оставила меня.
Но стоило мне сойти со школьного крыльца, выйти за высокую красивую ограду, как я снова становилась собой. Втискивалась на заднее сидение маршрутки и тряслась в ней сорок минут, чтобы добраться до дома. Немного задерживалась у подъезда, вжимая твёрдые края ключа в ладонь. Я всегда загадывала, искала какой-то знак. Чётное число галок снуёт под тополем – значит, всё нормально. Вокруг лавки не валяется ореол подсолнечной шелухи – хорошая примета. Соседская кошка с полосатым длинным хвостом сама подошла погладиться – супер.
Я хваталась за эти признаки, хотя они не всегда работали. Они были моими маячками, хотя бы на секунду заставлявшими поверить – всё будет нормально. Сейчас я поднимусь в дребезжащей лифтовой кабине, открою квартиру и там никого не будет. Поставлю чайник, поем что-нибудь, переоденусь, сяду за новую тему, которую прослушала на уроке. И никто не придёт нарушать мой покой. Никогда.
Когда знаки ошибались, я мысленно смахивала в сторону этот раз. Не считается. Осечка. Завтра обязательно сработает.
Чаще всего, родители были дома. Одни или с такими же, как они, дружками. Я пыталась проскользнуть мимо их комнаты побыстрее, мечтая стать невидимкой. Какое счастье, что мы не в однушке. Иногда я думала, как бы справлялась в этом случае – и не могла придумать ничего, кроме верёвки и мыла. Задвижку на двери я сделала сама. Её вырывали с мясом несколько раз, обычно папаша, но однажды –