Полуночная ведьма. Ткач Кошмаров. Марго Арнелл
иллюзией.
Откинувшись на спинку стула, колдун ночи внимательнее вгляделся в ее лицо.
– Хорошо выглядишь, но настоящей ты мне нравилась больше.
Сказав это, он, конечно, тут же смутился.
– Я себе тоже, – уверила его Морриган.
– Взять тебе пиво?
– Мне воду. Или сок. Слежу за фигурой.
– Ты ведьма, – со смешком напомнил Файоннбарра. – Ведьма, живущая в Пропасти. Ты можешь наколдовать себе любую внешность.
Морриган сморщила нос, недвусмысленно показывая свое отношение к постоянным иллюзиям. Она предпочитала естественную, природную красоту. И хотела быть уверена в том, что выглядит прекрасно во время боя, когда магический резерв истощен, и на поддержание иллюзии сил уже не остается. Пусть даже если ее прекрасное лицо – последнее, что увидит ее враг.
– Ну, положим, не любую.
– Запрет Агнес на третью и четвертую ступень иллюзии все еще действует? – удивился Файоннбарра.
– Уже не ее запрет, но да.
И регентский совет, стоящий у власти после смерти Агнес Фитцджеральд, и нынешний король Доминик сочли разумным запретить рядовым жителям кардинально менять внешность. Полуночная стража наказывала тех, кто применял чары выше второй ступени без особого разрешения.
Вряд ли Доминик чувствовал угрозу со стороны отступников, прячущихся под чужой, искусственной личиной. Впрочем, может ли по-настоящему опасаться чего-то тот, кто планирует умереть? Как сказала Бадб, Доминик не боялся смерти, а жаждал ее. Однако такой человек, как Доминик, не мог позволить кому-то обвести себя вокруг пальца. Ни во времена, когда был простым лордом Высокого Дома, ни тем более сейчас, когда заполучил титул короля.
Они заказали напитки, и потекла беседа, которую еще вчера Морриган бы назвала зря потраченным временем. Ведь она теперь не только ведьма, но и королевская советница – и защитница в одном флаконе. У нее ведь столько дел…
Однако сегодня ни к чему не обязывающий разговор с едва знакомым ей человеком стал отдушиной. Морриган смеялась – искренне, задорно, удивляясь самой себе. И в какой-то момент поняла, что с Дэмьеном подобной непринужденности не ощущала никогда. Между ними всегда все было чересчур… сложно. Целая паутина из недоверия и недомолвок. Американские горки эмоций – от неприязни и ледяного равнодушия до обжигающей страсти и обратно. А с Файоннбаррой… С ним легко.
Даже не верится, что в первую встречу он показался ей занудой и ворчуном. Лишь позже, когда ноктурнист помогал Дому О'Флаэрти, Морриган разглядела в нем что-то любопытное и… интригующее.
– Ты задолжал мне ответ на один вопрос, – напомнила она. – Почему ты, колдун хаоса, однажды решил стать колдуном ночи?
Вопрос не из фальшивой вежливости. Морриган и впрямь захотелось узнать Файоннбарру чуть больше. Она не стала спрашивать, почему он вообще когда-то стал колдуном хаоса. Почему обратился к низшей магии – пусть не столь разрушительной и осуждаемой, как кровавая, но…
Какие бы чары ни призывали колдуны и ведьмы, магия дарила