Визионер. Женя Гравис
есть планы?
– Я тут с медсестричкой познакомился из хирургии, в кинематограф зовёт, на мелодраму «Водопад жизни». И подружка у неё есть – говорит, миловидная. Не сходить ли нам вчетвером?
– Почему нет? Телефонируй, как условишься.
На том и попрощались.
Сев с увесистым мешком в служебный автомобиль, Дмитрий размышлял и анализировал разговор с Глебом. Эх, если бы всё было просто… Сыщик и так, откровенно говоря, чувствовал себя не в своей тарелке. Да, вернулся с войны, неплохо себя показал в полиции после перерыва, но дать ему целый отдел под руководство? В его-то возрасте? Есть люди старше, опытнее. Но нет. Вызвал под Рождество сам Карл Иванович Ламарк, начальник сыскной полиции Москвы. Хвалил, руку жал и сообщил, что на него, Дмитрия Самарина, возложена серьёзная задача – возглавить новый отдел, который будет заниматься исключительно убийственными делами.
– Такое дело, Дмитрий, государственной важности, – объяснял Карл Иванович, подкручивая шикарные усы. – Видишь, расширяемся, реформа идёт. А работать кому? С войны через одного вернулись, потом «испанка»[5], чтоб её. Одни штатские у нас теперь, пенсионеры да юнцы сопливые. А ты человек с опытом, хоть и молод ещё. Теперь все по своим направлениям будут – кражи ли, хулиганства, незаконная торговля. А тебе, значит…
– Смертоубийства?
– Они, родимые. И сам знаешь почему.
Митя догадывался. «Сытинское» дело полгода назад. Тогда в работном доме в Сытинском переулке нашли восемь трупов, и во многом благодаря ему, Дмитрию Самарину, преступление раскрыли по горячим следам. Коллеги говорили о редком чутье, а Митя считал, что ему просто повезло.
– Возьмёшь это направление в свои руки. Надеюсь на тебя, Самарин. Троих человек тебе в подчинение выделю. Больше пока не могу, уж не обессудь. Но если хорошо себя покажете, то похлопочу, чтобы расширили штат. В общем, с нового года и отдел себе принимай новый – Смертный.
– Может, Убийственный, Карл Иванович? Или Убойный? «Смертный» слишком зловеще звучит.
– Как хочешь называйся, главное, результат покажи.
Дмитрий вспоминал и этот разговор, пока автомобиль неторопливо пробирался по заснеженным улицам Москвы. Слева – синий отсвет в стёклах, справа – красный. Это ещё лет шесть назад вышло цветовое предписание к государственным и общественным экипажам – конным и автомобильным. У полицейских выездов два фонаря – синий и красный, у пожарных – оранжевый, у скорых медиков – белый. У извозчиков зелёный должен гореть, если экипаж свободен. Кстати, удобно оказалось. Сразу видно, кто едет и торопится ли, если в придачу есть звуковое сопровождение.
Тут, правда, промашка вышла. По звуку предписаний не выпустили, и начали все придумывать кто во что горазд. Пожарные себе трубные рога на транспорт установили – звук низкий, тревожный от них выходит. Врачи, напротив, партию особых колокольчиков заказали – с высоким, зудящим голосом, ни у кого таких больше нет.
А полиция
Карл Иванович имеет в виду эпидемию так называемого «испанского гриппа», которая случилась в 1918–1920 годах.