Ветра времени. Погорельская Екатерина
в одеяло. Она закрыла глаза и попыталась расслабиться, но ее мысли не давали ей покоя.
– Рени, мне так тебя не хватает, – прошептала она. – Ты бы знал, что со мной происходит.
В комнату зашла Ханна, неся на подносе стакан с отваром из трав и градусник.
– Госпожа Фурусато, – сказала она, протягивая градусник, – вам нужно смерить температуру.
Мираи взяла градусник в руки. Ртутные термометры в 1918 году обычно были стеклянными приборами с длинным узким стеклянным корпусом, заполненным ртутью, и шкалой измерений на стекле. Она повертела его в руках, впервые увидев такой прибор. В 25 веке температуру мерил искусственный интеллект.
Видя замешательство своей хозяйки, Ханна сказала:
– Вам нужно его встряхнуть и поставить под мышку, вот этой стороной, – показала она.
– Спасибо, – сказала Мираи и сделала все, как подсказала ей Ханна.
Ханна наблюдала за ней, ее глаза выражали сочувствие и заботу.
Она сидела неподвижно, держа градусник подмышкой. Ей было интересно наблюдать за тем, как ртуть медленно поднимается по шкале.
Время казалось, течет так долго, и ожидание было таким долгим. Но наконец, Ханна сказала:
– Госпожа Фурусато, вы можете вытащить градусник.
Она протянула руку. Мираи вытащила градусник и подала его Ханне.
– Тридцать шесть и пять, – произнесла удивленно женщина. – Но почему вы горячая? – потрогав лоб хозяйки, удивилась Ханна.
Мираи пожала плечами. Она знала почему: это была адаптация организма к другой эпохе, климату и экологии. Но разве она могла сказать это Ханне? Она вряд ли бы поверила. Показать ей сотовый телефон? Нет, лучше пусть все думают, что она Како. А то мало ли какая будет реакция, да и вопросов возникнет много, в том числе и о том, где Како.
– Я не знаю, – сказала Мираи. – Может быть, я просто перегрелась.
– Возможно, – сказала Ханна. – Вам нужно больше отдыхать.
– Да, я знаю, – сказала Мираи.
Она легла на татами, а Ханна накрыла ее одеялом.
– Выпейте, данный отвар, – подавая стакан, произнесла Ханна.
Мираи взяла стакан, поднесла к губам и сделала глоток. Вкус был невероятно горький и противный. Морщась, но увидев недовольное лицо кухарки, она выпила его весь залпом. Кухарка расцвела в улыбке.
– Вот хорошо, – произнесла она, забирая стакан.
Мираи кивнула, она до сих пор ощущала противный вкус отвара.
– Пойду поговорю с господином Фурусато о вашем состоянии, – сказала Ханна, уходя.
Мираи осталась одна в комнате. Она лежала на кровати и смотрела в потолок.
Но она не могла не задаваться вопросом, что произойдет дальше. Как долго она сможет скрывать свою истинную личность? И что будет, когда люди узнают правду?
Како ощущала себя неловко, разговаривая в пустоту, словно беседовала с воздухом, не видя собеседника перед собой. Неизвестность окружала её, словно туман, и она чувствовала, как нервы напрягаются под давлением неопределённости.
– Я