Леди Макбет. Ава Райд
с копьём в боку, олень, которого гонят по лесу охотники. Она вся обращается в заходящееся от страха сердце.
Но муж отпускает её и возвращается к лошади, одним плавным движением взлетает в седло. В сравнении с громадным телом всадника конь кажется крошечным. Макбет всё‑таки неприлично велик. Даже обычная верховая езда в его случае выглядит страшной жестокостью. Какой груз придётся нести бедному животному?
Ветер шумно врывается во двор и оседает, словно вода в корыте. Юбки Россиль сносит назад порывом ветра. С лязгом открывается барбакан, и отряд мчится прочь из замка. Кавалькада столь длинна, что лишь спустя долгое время в тумане исчезает последний всадник. Решётка снова закрывается.
Россиль представляет, сколько женщин стояли на том же месте, где она сейчас, и смотрели, как скрываются вдали их мужья. Сколь многие из них воображали себе взмах меча, который сделает их вдовами? Многие ли улыбнулись при этой мысли?
За время этих размышлений к ней незаметно подходит Флинс.
– Вернитесь в замок, – требует он резко. – Сейчас же.
В замке не осталось никого, кроме слуг: Россиль не попадается на глаза ни одного меча в ножнах, ни одного копья. Флинс идёт впереди резким торопливым шагом.
Гнев Флинса её не пугает; Россиль осознаёт, что не испытывает страха впервые с прибытия в Гламис. На самом деле в какой‑то степени она как будто питается его гневом. Вновь этот сладкий яд, последний перезрелый плод опустевшей лозы, что разом сулит насыщение и медленную смерть. Она замедляет шаг.
Флинс тут же оборачивается:
– Что такое, леди?
– Когда был построен этот замок?
Вряд ли его встревожит такой невинный вопрос. Для него останется невидимой длинная цепочка, что связывает её слова с подземной пещерой, с трактатом Дункана, с признаками ведьмовства: острыми зубами и серебряными волосами. Она молодая девушка, чужестранка, для неё естественно интересоваться чем‑то новым (или, напротив, старым). Брови Флинса над бледными глазами сходятся к переносице.
– Ещё до первых набегов норманнов. И до прихода римлян с их дорогами. Разве в Бретони не говорят, будто всё, что есть на островах, построил Кетиль Плосконос?
Плосконос – это норманнский король, живший за много веков до них. Его знамя некогда развевалось над скалистыми, пустынными горами Шотландии, он захватил в том числе мрачный и дикий Гламис. А в Бретони говорят, что в те времена шотландцы умели делать своими руками разве что дубовые бочки для спиртного. Говорят, что они пили воду прямо из рек, как собаки. Но Россиль качает головой.
– Ваши друиды… – обтекаемо начинает она, пробуя почву. – Они ведь тоже были здесь ещё до норманнов и римлян?
– Конечно.
– Значит, им знакомо исконное зло этой земли.
Взгляд Флинса обретает сосредоточенность. Сам он не причинит ей вреда, иначе Макбет убьёт его – но может рассказать отцу, что леди задаёт странные вопросы, а тот, будучи правой рукой лорда, передаст это своему