Горят Костры. Александр Алексеевич Кассий
прощения? – возмущенно переспросил Арност.
– В церковь с оружием нельзя, мы совсем позабыли о приличиях после долгого пути, простите нас, – вмешался Альберт и послушно снял с пояса снаряжение. – Я оставлю его вам, для сохранности.
– А остальные? – хмурился носатый священнослужитель. – Исключений быть не может.
– Это возмутительно, – всполохнул Вилем, хватаясь за эфес заткнутого на поясе меча. – Мы выполняем приказ наместника Исанберга, Рудольфа.
– Правила для всех едины, если вы желаете пройти, то подчинитесь нашим условиям. – злобился священник.
– А как вы нам помешаете? – усмехнулся Вилем.
– Не навлекайте на себя гнев божий! – плевался клирик. На лбу его набухла венка, щеки покраснели, губы задрожали.
– Кто поручится за мою безопасность? – продолжал напирать Вилем. Отступать он и не думал, будучи искренне уверенным в своей правоте.
– В церкви вам ничто не угрожает, ибо здесь сосредоточение святого духа.
– А где был святой дух, когда резали христиан в их собственных святынях грязные мусульмане? Когда мерзкие язычники с севера устраивали набеги?
– Довольно! – рявкнул клирик и выпрямился, став на дюйма три выше Вилема.
Кареглазый солдат с веснушками запыхтел, как бык, развернулся и покинул церковь, оставив за собой след напряжения.
– Пожалуй, я повешу свой меч на комоня. – сообщил Арност и тоже вышел.
Клирик проводил обоих неободрительным, слегка мутноватым взглядом, затем повернулся к Альберту и взгляд вдруг прояснился.
– Малыш Альберт?
Сперва солдат недоумевал, но быстро вспомнил этого человека.
– Отец Вит? Быть не может! Я думал, что вы отправились паломничать на Средиземноморье. – обрадовался Альберт.
– Сперва так и планировалось, но я остался на ночлег в этой деревушке, а местные уговорили меня заселиться, им нужны были хорошие священники, тогда тут их было два-три. Вот так да, как же ты вырос, сынок! – мужчина приобнял старого знакомого и заулыбался так, что щеки заболели. – Я так рад, что ты заглянул, только вот твоя компания мне не нравится. – горделиво проговорил священник, соединив ладони своих кистей.
Тут же Альберту вспомнилось суровое воспитание клирика. Как он розгами беспристрастно гонял молодняк, как бил по лбу крестом за непослушание, как за простое озорство выпарывал. Вспомнилось, как читали вслух с мальчишками «Отче наш» и «Богородицу», как заучивали молитву мученику Трифону. Каждый день начинался с чтения молитв, повторения священных текстов.
– Отец Вит, прошу вас, эти судари выполняют очень важную миссию, а я заодно с ними. Надобно нам разыскать одного священника, что некогда служил Орлинскому монастырю.
– Для чего вам это? – клирик сделался серьезнее некуда, помрачнел.
– Я не уверен, что имею право разглашать… – замялся Альберт.
– Сынок, доверь мне эту информацию, открытость послужит тебе во благо.
– Бушует