Стань рядом. Нэн Джойс
ступеней. Под ржавой конусной крышей лавочка и столик, укрытый клеёнкой в цветочек.
Поднимаюсь вслед за Дёмом, захожу в узкую арку.
– Порог отличается, недавно делали. А говоришь, сюда хозяева не приезжают.
Дём откручивает с термоса крышку, наливает в неё чай и придвигает ко мне. Раскрывает бумагу, и луковый запах смешивается со сладким ароматом цветов и стынущего леса.
– Я его проломал в прошлом году. Знатно навернулся.
Представляю как он матерился.
– Так что ты любишь?
Отряхиваю лавку и сажусь, Дём напротив. Отпивает из термоса, тянется за пирожком. Чуть сминает его между большим и указательным пальцами.
– Я не люблю компании. Люблю вдвоём с кем-то быть. Теперь ты настороженный.
Тоже беру пирожок.
Мы одновременно откусываем по кусочку.
В нос врезается запах пережаренного лука. В язык – горечь. А в дёсны каменное тесто.
Мои глаза в буквальном смысле полезли на лоб.
Дём усмехнулся, и проговорил с раздутой щекой:
– Да плюй на пол.
Я вскочила, скользнула к арке окна, задев лавочку, и выплюнула эту гадость в кусты.
А Саша мне говорил! Но я гнула свою линию: тесто прилипает, надо больше муки, лук не готов, я пожарю ещё, бла-бла-бла.
– Сильно ударилась?
Оборачиваюсь, Дём передо мной.
Нет. Нет, нет, нет.
Он опускается на корточки.
Господи боже…
И задирает мою штанину.
От того, что он сидит у моих ног, в теле начинается какая-то катастрофа.
Не голод. И не жажда.
Нехватка воздуха. Которая превращает меня из живого существа в каменную статую.
– Не эта нога, – шепчу одними губами.
– Я так и подумал, решила обновить шрам, – он поднимает на меня голову.
Слизывает с губ крошку пирожка.
Я зажмуриваюсь резко.
Но напавшая темнота эту вопиющую провокацию не прекращает.
Так отчётливо Дёма ощущаю рядом с собой, будто зрения никогда не было у меня. И слуха. И обоняния.
И моё ограниченное тело училось годами, чтобы компенсировать их отсутствие.
Ощущать кожей всё вокруг даже на расстоянии.
И оно преуспело.
– Мне казалось, что шрам незаметный.
– Я внимательно тебя разглядывал, – начинает задирать другую штанину.
Боже мой, я сейчас умру от жара, который меня окутывает.
Лихорадка. Эбола. Чума. Всё сразу со мной.
У коленки медлит, аккуратно поддевает ткань.
– Ты боишься крови?
– Нет. А она там есть?
– Нет. А почему зажмурилась, если не боишься?
Да как бы тебе сказать? Я и под пыткой не признаюсь, почему.
– Синяк будет, – констатирует. И…я чувствую дуновение на своей коже.
Глава 10
Распахиваю глаза.
Нет, он действительно дует мне на коленку. Губы трубочкой сложены. Глаза чуть прикрыты. Будто свечу